- Борода! - сказал он.
- Я звал вас про себя Борода, - сказал он.
- Банально, но честно, - сказал Борода. - И, главное, почти точно. Интуитивно ты почти определил истину.
- Да?! - искренне обрадовался Иван.
- Зови меня Бородай, малой, - сказал Борода.
- Так точно Бородай, - сказал Иван.
- Отлично, малой, - сказал Бородай.
- А как мне звать тебя? - сказал он.
- Иван, - сказал Иван.
- А по-вашему... по-местному... - сказал Борода.
- Ты не щемись, - сказал Борода. - Все свои. Теперь мы тебе свои. Так как тебя на этом вашем...
- Ну, - сказал Иван. - В переводе с русского на кандапожский Иван это Иван.
Борода выглядел разочарованным. Иван понял, что ему необходимо срочно что-то предпринять, потому что разочарование в нем, Иване, Бороды, то есть, Бородая, автоматически означало присоединение его, Ивана, к Никите и Агате.
- Хотя если подумать... - быстро сказал он.
- Есть еще один из редчайших диалектов кандапожского... - сказал он.
- В окрестностях Оленегорска на нем говорят тридцать семь старожи... - сказал он.
- Короче, на оленегорском диалекте кандапожского Иван Лукин звучит как Учырьъёсы Сугона, - сказал он, выпалив первый набор звуков, который пришел в голову.
- Учыръёсы Сугона... - сказал Бородай, почему-то сразу и легко повторив звуки, впервые собранные в истории человечества в одно слово.
- Учыръёсы Сугона! - сказал Иван, постаравшись запомнить свое новое имя на всю жизнь.
- Хорошо, - сказал Бородай, и сел, кивнув.
- Да ты садись тоже, - сказал он Ивану.
- В шашки играешь - сказал он.
- Ну... - сказал Иван.
- Играю! - сказал он, увидев, как из глаз Бороды-Бородая вытекает песчинками из песочных часов интерес у собеседнику.
- Отлично, - сказал Борода.
- А вы, пива сюда, живо! - сказал он подельщикам.
- По двенадцать кружек каждому, - сказал он.
… спустя несколько минут атмосфера бара «Карелиа либра» стала напоминать сцены из старинного фильма, который в Кандапоге показывали на передвижном кинотеатре-грузовике пару лет назад агитбригады Мурманско-Архангельской армии, припомнил Иван. Такие грузовики объезжали районы города с призывом на вечернюю молитву, совмещенную с киносеансом и повешением военных карельских преступников. После того, как равимуэдзипоп оттарабанивал молитву европейским ценностям — трем святым сестрам, звали которых Фратернитя, Егалитя да Либертя - грузовик трогался с места. Несчастные преступники повисали под фонарем, а на простыне, натянутой на повешенных, начиналась новая, нездешняя жизнь. Фильм сняли про тёлку-шахматистку и сеанс очень понравился как Ивану, который несколько раз «ловил сеанс», глядя на то, как рыженькая чертовка облизывает губки, так и Агате Звезденец, земля ей актуальной повесткой.
Агата, загоревшись, буквально высосала из майора оккупационного штаба старенькую любительскую камеру, и сняла римейк фильма про шахматистку дрожащими от недоедания руками (позже кино получило «Золотой гвоздь» на каком-то Фестивале Смыслов в Пярну). Конечно, в баре стало намного грязнее, чем в киношных залах для игры в шахматы, но одно, знал точно бывший Иван, было общим — атмосфера высочайшего нервного напряжения. Или, как говорил в таких случаях старый режиссер-pederast из Львова «на разрыв аорты, как песни Володи». Причем разрыв аорты в буквальном смысле, понимал побледневший Иван, оцепенело глядя, как лихие люди из свиты Бороды-Бородая расчертили кусочком чего-то из несчастной Агаты поверхность столика между игроками, отчего та стала походить на шахматную доску. Фигурами стали литровые бокалы с пивом, а правила в игре установили очень простыми: бьешь шашку - пей до дна. Таким образом шансы быстрее пьянеющего победителя и побежденного уравновешивались, объяснил словоохотливый Борода.
- Диспозиция ясна Учырьёсы? - сказал он.
- Диспозиция ясна, - сказал Учыръёсы, который теперь даже в мыслях боялся называть себя Иваном.
- А раз так сыграем, - сказал Борода.
- Но сначала разогрев, - сказал он, подмигнув.
После чего достал из-под полы литровую бутылку водки «Симоньяновки», очевидно, контрафактную. По словам Бородая-Бороды, водка получила название в честь какой-то невероятно болтливой женщины. Якобы, напиток вызывал в тех, кто его потреблял, острое желание долго, много и несвязно говорить обо всем на свете. Выражаясь недипломатичным языком Бородая, popisdet’. Именно этим захватчику с Учырьъёсы и предстояло заняться перед тем, как начнется матч. Ставки в турнире оказались велики — если бывший официант бара «Карелиа Либра» и единственный в мире специалист по кандапожскому языку проиграет, его ждет неминуемая смерть. Причем, скорее всего, позорным образом обойдутся с трупом. Ведь, как объяснил Бородая, нехватка белковой пищи всегда вызывала в закрытых сообществах Хомо Сапиенс вспышки каннибализма. В это Иван охотно верил, стараясь не глядеть на плиту в углу, на которой уже закипала кастрюля с частями тела бедных Никиты и его мимолетной подруги. Если выиграет Иван, то получает одежду, оружие, деньги и полную сво...