За последующие три часа я раз пять думал, что сдохну. Аоба зверствовал. С меня сошло десять потов. Когда «тренировка» закончилась, все мышцы гудели, а колени мелко дрожали. Дико хотелось есть, а ещё просто лечь и не отсвечивать. Идея вот так с разбегу стать шиноби уже не казалась такой замечательной. Впрочем, я замечал, что мой организм вполне достойно справлялся с нагрузками.
Если учесть, что круг был равен примерно девятистам метрам, то первых двенадцать километров я пробежал, почти не запыхавшись. Разве что на ускорениях дыхалка чуть сбивалась, но минуты за три снова восстанавливалась. И я, конечно, в прошлой жизни не мог после пробежки сотню раз присесть, а потом снова ломануться «вперёд и с песней».
К тому же Аоба заявил, что мой резерв равен почти девяти генам в противовес тем шести, которые у меня насчитали в начале путешествия до Конохи. Неплохой прогресс за десять дней. Я постоянно крутил свои шарики, которые получил в подарок на границе, да и похоже, что сказались нагрузки от перехода, включая комплекс разминки, который мне показал Генна.
Я мучительно соображал, куда направиться: домой, чтобы немного отлежаться, или всё же в раменную, чтобы поесть.
— Ладно, кохай, — посмотрев на меня, сказал Аоба, — раз ты стал моим временным учеником и хорошо потрудился, пожалуй, мне стоит угостить тебя.
Душа затрепетала от заветного слова «халява», и я резко почувствовал себя значительно лучше.
— Генна-кун хотел сводить тебя на источники. Тебе правда бы не помешало: попахивает. Там есть неплохое кафе. Так что сходим в бани — тебе будет полезно расслабить мышцы — и там же поедим.
— А Генна как же? — сообразил я. — Он хотел ко мне домой зайти.
Совесть явственно боролась с Жадностью.
— Я отправлю ему послание, — чуть улыбнулся Аоба. Он сложил несколько печатей, и на плече у него появилась ворона, в клюв которой он сунул короткую записку.
— Вау! — я заинтересованно проводил птицу взглядом. — Неужели это ваше призывное животное? Мне о таком Генна рассказывал!
Правда, рассказывал в качестве баек про «крутых саннинов».
— Нет, это теневой клон, — отрицательно мотнул головой Аоба. — Призывы… С призывами всё сложно, особенно если ты не клановый и в твоей семье нет свитка договора.
Я изобразил живейший интерес. Покосившись на меня, словно обдумывая, стоит ли мне выдавать стратегическую информацию, Аоба вздохнул и продолжил:
— На всю деревню имеется лишь шесть договоров призыва. Нужно быть очень сильными шиноби, чтобы попытаться договориться с миром животных-ниндзя и иметь колоссальные запасы чакры. Даже если в семье есть такой договор, не все решаются его подписать. Может банально не хватить сил на усмирение призванных животных. Например, я знаю, — он понизил голос, — что Асума-сан, сын Третьего Хокаге, не подписал договор с кланом Обезьян.
— А почему? — так же тихо спросил я.
Аоба пожал плечами.
— Возможно, потому, что не достиг величия своего отца.
— Эх, жалко… — вздохнул я.
Вот и верь в разных попаданцев, которые сразу после Академии начинают всяких пантер и Огненных Лисов призывать, хотя я бы чисто теоретически предпочёл бы каких-то гигантских насекомых вроде муравьёв или богомолов. Крепчайший хитиновый панцирь, больше рук, жвалы, огромная сила по сравнению с размерами — вот уж кто бы был самым крутым на поприще призыва.
— Когда я был таким же молодым и наивным, как ты сейчас, я тоже думал, что пойду по стопам легендарного Джирайи-сама и сделаю свободный призыв, — хмыкнул Аоба. — Повезло, что мне Кагами-сан разъяснил все нюансы и отговорил от самоубийственной глупости.
— Кагами-сан? — переспросил я. Имя смутно было знакомо.
— Мой дзёнин-наставник после Академии, Учиха Кагами. Он хорошо знал моего отца и взял меня в свою команду. Очень хороший человек… был.
Мы дошли до бань, возле которых нас уже поджидал Генна.
— О, вижу, Аоба-сан взялся за тебя всерьёз! — широко улыбнулся он, придавая мне сил на ответную улыбку.
Да, жизнь вроде налаживается…
Глава 12. Размышлительная
В банях действительно выдали юкату — удобный хлопковый халат, а ещё тряпочку-мочалку и что-то вроде жидкого травяного мыла в небольшой плошке. «Мочалка», несмотря на сомнительный вид, оказалась настоящей «шкуродёркой», в неё были вплетены какие-то жёсткие волокна, скорее всего, бамбуковые или травяные, которые прекрасно мылились, создавая душистую пену, и очищали кожу.