Мы с Владом опешили, пытаясь подобрать слова, но у нас не получалось.
— Ладно, Стефа, попрощайся с учительницей, а то уже поздно. Вам обеим надо завтра на уроки! — Волков взял дочь за руку и отправился к выходу.
— До свидания, Мария Ивановна!
— До свидания! — я с грустью наблюдала, как закрывается дверь за очаровательной хитрюгой и её отцом.
Пожалуй, впервые почувствовала себя настолько одинокой. Пустая квартира угнетала тишиной. Медленно двигаясь по периметру, принялась за уборку: вот кружка, из которой только что пил Влад, а из этой тарелки хлебала суп, смешно надувая щёчки, Стефания. Я сложила посуду в раковину, не в силах её мыть и опустилась на стул. Почему-то отчаянно захотелось разреветься. Какой же дурой порой бываю. Пугливой, боящейся настоящих чувств. Меня с детства учили, что девушка должна быть скромной, послушной, хозяйственной и не позволяющей внешних проявлений эмоций. В любой ситуации на лице должна присутствовать улыбка, а сейчас мне хотелось орать в голос. Но инстинкт самосохранения упрямо твердил, что я поступила правильно — не стоит ввязываться в эти странные отношения с Волковым, потом костей не соберёшь, да и сердце не склеишь. Лучше уж так — тихонько повыть (не дай бог побеспокоить соседей) на своей пустой кухне, лечь спать, а завтра, нацепив дежурную маску благополучия, отправиться на работу.
Телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении. Ну что в этот раз? У меня уже аллергия на этот чёртов аппарат!
Сообщение от Владлена Волкова…
«Может, поужинаем завтра вечером? С меня же причитается»!
Яростно тыкая кнопки, отчаянно промахиваясь, набрала «ДА!!!»
Глава 41
Весь день я была рассеянной и несобранной: отвечала невпопад, врезалась в людей и предметы, «зависала» с улыбкой на губах, глядя в стену. Кажется, моё странное поведение не укрылось от глаз бдительного «серпентария», разместившегося в учительской.
— Мария Ивановна, я к вам, вообще-то, обращаюсь! — прошипела биологичка, прозванная всеми «Гадюкой» за особо вредный характер. — Вы в своих мыслях где-то витаете, а мы тут учебный процесс обсуждаем!
— Вот-вот! Неужели вам неинтересно, речь ведь идёт о судьбе детей, за которых мы несём ответственность! — тут же начала вторить моя ровесница Валенька, пытавшаяся влиться в коллектив. Судя по всему, у неё это легко получится, она с рук Гадюки есть была готова.
— Я не понимаю, при чём тут я? Ну, застукали за курением мальчишек из старших классов, так на то они и подростки! Пусть родители проведут с ними воспитательную беседу. Я вообще преподаю у младших! — попробовала оправдаться, но тут же об этом пожалела.
Валенька даже руками всплеснула и посмотрела с надеждой на биологичку, мол, сделайте неразумной внушение. А Гадюку и упрашивать не надо было.
— Ну, это, знаете ли, непрофессионально! Мне кажется, вы недооцениваете воспитательный элемент в нашей гимназии! Мы должны не просто учить, но и наставлять. А у вас странная позиция — моя хата с краю, ничего не знаю — да ещё и эта рассеянность, отвлечённость. Вы в храме науке находитесь, о личном надо дома мечтать! — резюмировала она.
Я почувствовала, как к щекам начала приливать краска. А ведь в чём-то Гадюка права.
— Да что ж вы к девушке пристали? Она этих пацанов и не знает даже! А завидовать плохо, Антонина! — из угла послышался скрипучий голос Львовны, легенды нашей школы, которую «серпентарий» боялся как огня. — Вам покоя не даёт, что у кого-то личная жизнь имеется? Так и скажите! А вы, Машенька, не слушайте этих вобл сушёных, радуйтесь жизни, пока такая молодая и красивая. Эх, кто б мне этот совет дал лет этак сорок назад.
Невольно улыбнулась, благодаря заслуженную учительницу за поддержку. Против неё никто и слова не скажет. Но всё же находиться в сгустившемся от напряжения воздухе учительской было невыносимо, поэтому предпочла сбежать в коридор. Пока у меня окно, можно и на улицу выйти, глотнуть кислорода, а то из зеркала на меня точно посматривала мышь, причём бледная. А у меня вечером свидание, даже не верится! Может, хоть на улице румянец появится? Да и неплохо бы начать краситься в обычной жизни, хотя бы ресницы и немного блеска на губы.
Только вот время для прогулки выбрала явно неподходящее: стоило выскользнуть из учительской, и добраться до дальнего пролёта лестницы, который редко использовал кто-либо, как тут же с размаху влетела в Борова, бдительно обходящего свои владения.
— Извините! — пискнула я и попробовала проскочить, но обогнуть его внушительный живот в узком пространстве оказалось крайне сложно.