Звонок с урока заглушил мой крик, но уже слышала топот ног, бегущих в нашу сторону. Сейчас разразится такой скандал, что мне точно придётся уволиться из школы. Но я была внутренне к этому готова, лишь бы избавиться от Борова, сделать так, чтобы похотливый урод больше не вторгался ни в чью жизнь. Это было важнее всего. Слишком долго и многое сходило ему с потных рук.
— Сука! — процедил он, судорожно поправляя одежду и стирая кровь с прикушенной губы. — Тебе никто не поверит, а я тебя уничтожу, дрянь!
— Посмотрим! — улыбнулась и закричала вновь.
Теперь всё зависело от того, кто первый придёт на помощь. Я была уверена, что учителям хватит сообразительности не допустить сюда детей. По крайней мере, мы не раз отрабатывали план поведения в неоднозначных ситуациях. Если где-то существовала возможная опасность, то первым делом нужно было увести учащихся подальше. Так произошло и в этот раз, на лестницу стремительно вылетел Сергей Сергеевич, преподаватель ОБЖ, суровый и немногословный дядька с боевым прошлым. Следом за ним просунулись головы особо смелых учительниц. Одна даже вооружилась деревянной указкой. Я увидела, как расширились зрачки Сергея, когда он оценил обстановку и едва успела повиснуть на крепкой руке, которую занёс, чтобы ударить Борова. Не хватало мне ещё испортить жизнь этому человеку.
— Нет, не надо, не марайте руки! — жалобно попросила его.
— Вызывайте полицию! — коротко бросил он сгрудившимся за спиной учительницам, пожиравших глазами развернувшуюся сцену.
— Пожалуйста, не надо полицию. Это такой позор! Не хочу, чтобы кто-то об этом узнал.
И тут я впервые поняла, что такое женская солидарность. Наш «бестиарий», обычно относившийся ко мне с прохладцей, вдруг пришёл в движение и налетел на Борова, отодвинув обалдевшего Сергея.
— Не надо полиции, Машенька права! — прошипела Гадюка и отвесила звонкую оплеуху директору. Тот вертелся на месте волчком, пытаясь увернуться от тумаков и грозя каждой увольнением, но женщин было не остановить. В какой-то момент мне даже стало страшно, но вспышка уже закончилась, и теперь женщины тяжело дышали, стирая пот со лбов.
— Думаю, Дмитрий Анатольевич, вы понимаете, что вам лучше сегодня же подать заявление об увольнении и радоваться, что так легко отделались! — уже спокойно произнесла биологичка.
Боров открыл было рот, чтобы что-то сказать, но посмотрел вокруг и лишь кивнул, пятясь к лестнице.
— Машенька, милая, ты как? Пойдём-ка в учительскую, надо привести тебя в порядок! Девочки, найдите валерьянку кто-нибудь! Сергей Сергеевич, спасибо вам за помощь! Надеюсь, вы понимаете, что данный инцидент должен остаться сугубо между нами? — поддерживая меня за локоть, Гадюка двинулась в сторону учительской.
Даже подумать не могла о таком исходе. Взяв меня в плотное кольцо и прикрывая своими телами, большая часть коллектива отправилась сопровождать меня, на ходу засыпая словами поддержки. Остальные же пошли успокоить учеников.
— Как вы, Мария?
— Ну это надо же! напасть на девушку среди бела дня! Да ещё и в стенах школы!
— Похотливый кобель!
— Таких кастрировать надо!
— А я вам говорила, что Дмитрий Анатольевич ко мне приставал, а вы не верили.
— Милочка, может, вам коньячка? Я сама не пью, но в столе бутылочка припрятана.
— Да какой ей коньяк? Валерьянку кто-нибудь нашёл, девочки?
Клубок змей вдруг оказался для меня добрым домом, где каждая была готова поддержать и защитить. А ведь и впрямь, что я на них так взъелась? Большей частью это одинокие женщине с неустроенной личной жизнью, обиженные мужчинами и мучительно переживающие свою ненужность. От жалости и чувства вины на глаза навернулись слёзы.
— Ну что ты, всё уже позади! Может, в отпуск сходишь, пока этот уроде не уволится? Ну и что, что середина учебного года. Всё равно скоро каникулы, не так-то много ты и «прогуляешь», а уж мы твою нагрузку возьмём на тебя, подменим, не переживай!
«Отпуск? А ведь это отличная идея! Что там Владлен говорил про то, чтобы уехать на какую-то базу отдыха в лесу? Это именно то, что мне сейчас нужно! Эх, зря я так сильно о стену ударялась, теперь синяки на лице будут. Ладно, скажу, что на лестнице упала, уверена, что никто не станет выносить сор из избы!»
Глава 44
Влад
Стефания уже все уши прожужжала про то, какая Мария Ивановна замечательная! И я был с ней полностью согласен, хотя старался и не слишком выражать своё отношение. А ещё, кажется, в пылу страсти я назвал Мышь любимой. Можно было бы оправдаться тем, что, когда хочешь охмурить женщину, то можно наговорить ей чего угодно. Но я никогда не прибегал к этому приёму. Во-первых, это нечестно, а, во-вторых, проблем с бабами у меня никогда не было. Ну разве что в прыщавом пубертате.