Выбрала ягодное мороженое и пару пакетиков семечек. Подумала, и прихватила бутылку кваса. Может окрошку сделаю, а может и так выпью. Расплатилась на кассе и отправилась домой, помахивая тканевой сумкой и предвкушая очередной тихий вечерок.
— Не может быть! Петрова, ты?!! — громкий вопль всколыхнул жаркое марево дремлющего двора. Редкие прохожие заинтересованно оглядывались на источник звука.
Я тоже оглянулась. Интересно же. Тем более, что Петрова — это я. Ой-ей! Машка Любимова. Моя школьная подруга и головная боль.
С Машкой мы дружили все годы обучения.
В начальной школе были не разлей вода. Вместе играли в куклы, прыгали в классики, спасали бездомных котят и лазили по деревьям. Иногда за котятами, иногда просто так. В средней школе Машка начала, как говорили взрослые, отбиваться от рук. На переменах покуривала за углом школы, смело хихикая со старшеклассниками. Напропалую прогуливала уроки, а если и появлялась в школе, то всегда в крайне вызывающем виде. Учителя хватались за голову от вида Машкиных мини юбок и чулок в сетку. Я тоже себя неловко чувствовала, идя с "нарядной" подругой рядом. На мои попытки поговорить с ней, Машка сразу обзывалась занудой и закомплексованной дурой.
Дальше — больше. Уже в девятом классе друзья Маши становились все страннее на вид и напоминали персонажей из фильмов про бандитов. Подругу подвозили и встречали подозрительные, на мой взгляд, типы.
Нет, вы не подумайте, у меня тоже был ухажер. Мальчик из параллельного класса приезжал на велосипеде, и мы с ним чинно сидели на лавке у подъезда под бдительным присмотром мамы, а заодно и всех соседей. А к Машке "мальчики" приезжали на машинах не отечественного производства. Один раз я ее видела даже на мотоцикле. И, между прочим, без шлема.
Кое-как подруга сдала экзамены за девятый класс, не забывая обзывать меня зубрилкой и заучкой, и отчалила в колледж, посвящая себя обучению профессии кондитера. Я же упорно грызла гранит знаний и продолжала учебу в школе.
Тут бы, кажется, и должны разойтись наши жизненные пути. Но мы продолжали время от времени встречаться и создавать видимость дружбы.
Машка проучилась в колледже полгода и неожиданно исчезла из города с очередным подозрительным типом, туманно намекнув на серьезные отношения и возможное замужество. Наше общение перешло в формат переписки в соцсетях, где подруга щедро делилась фотографиями удивительной жизни. Следующие пару лет я только и делала, что разглядывала снимки Машки в чудных машинах с откидным верхом (хоть бы раз прокатиться), да на заграничных курортах. На фото она демонстрировала дорогие купальники, широкополые шляпы и, конечно, свои ноги, возлежа в шезлонгах у отельных бассейнов.
Иногда Любимова возвращалась в город и обязательно заглядывала в гости. Пофыркивая, неодобрительно разглядывала мой внешний вид и рассказывала про знакомых стилистов и прочих мастеров расчесок, ножниц и педикюрных пилок.
И вот, эта звезда стоит прямо передо мной и украшает своей персоной наш затрапезный двор.
Яркая — глазам больно. Ухоженные волосы уложены крупными локонами. Броский макияж не совсем уместен жарким солнечным днем, но когда такие мелочи смущали Любимову? Сейчас, например, намалевала губы вызывающе красной помадой в тон матовым кожаным туфлям на шпильке.
Стильный и нарочито дорогой летний костюм делал Машку похожей на кинозвезду, открывая любопытным взорам все, что можно. Подруга выглядела так, как-будто завернула в наш пыльный двор прямиком с красной дорожки, не иначе.
Любимова окинула меня с головы до ног недовольным взглядом, скорбно поджала губы и вынесла свой вердикт:
— Мрак.
— Чего обзываешься? — пробормотала я, раздумывая обидеться или согласиться с определением.
Без макияжа и маникюра уже не человек что ли?
— Ладно, не обижайся. Я же любя, — пошла на попятную подруга. — Обидно за тебя. Такая красотка, а ходишь чучелом.
Я вытаращила глаза и шумно выдохнула, собираясь язвительно прокомментировать надутые косметологом губы и татуированные брови Машки. Но та, видимо, прочла что-то нехорошее в моем выражении лица и, широко улыбнувшись, кинулась обниматься.
— Да ладно тебе, Женька! Я так соскучилась! Чаем угостишь?
— Угощу, — буркнула я, вывернулась из цепких рук Машки и направилась к подъезду.
В квартире подруга огляделась, хмыкнула неопределенно, но промолчала, чем несказанно меня удивила. Уселась на табурет возле кухонного стола, закинула ногу на ногу, демонстрируя безупречный педикюр, и терпеливо дожидалась чай.