Я резко остановилась и несносный Макс налетел сзади, чуть не сбив меня с ног. Сразу воспользовался ситуацией и сгреб в цепкие объятия.
— Да что ж это такое! — пожаловалась я неизвестно кому. — Отпусти! Ты так и будешь липнуть постоянно?
— Угу, — муркнул оборотень куда-то в макушку и шумно втянул воздух, быстро и нагло распуская руки.
— Макс, я пытаюсь серьезно поговорить с тобой. Что ты имел в виду, говоря, что все и так в курсе нашего недавнего занятия?
— Жень, ну мы же оборотни. У нас и слух отличный и нюх бесподобный.
— Ага-ага, и скромность запредельная, — поддакнула я. — И что вы делаете со своими высокоразвитыми органами чувств? Подслушиваете под дверью?
— Никто специально не подслушивает, — обиделся Макс. — Это само получается. Я вот сейчас слышу, как по соседней улице едет машина.
— Ничего себе, — впечатлилась я и сделала мысленную пометку вести себя тише. — А с обонянием что? Как вы по запаху узнаете, что у кого-то был секс?
Макс улыбнулся и прижал меня к себе, ласково поглаживая по затылку, плечам, спине, пояснице.
— Макс?!
Пришлось рявкнуть, а что поделать? Чуть отвлечешься, и оборотень тут же норовит залезть, куда не следует.
— Жень, да все просто, — вздохнул сластолюбец, нехотя выпуская меня из объятий и строя из себя незаслуженно обиженного. — От тебя сейчас пахнет мной. Очень сильно пахнет. И каждому оборотню в радиусе нескольких метров ясно — мы с тобой эээ… ну, в общем, пара мы.
Глядя на самодовольного Макса, больше всего хотелось треснуть его чем-нибудь, чтобы стереть эту дурацкую улыбку с лица. Но я молодец, сдержалась.
Фыркнула, наградила строгим взглядом, развернулась и пошла на кухню.
Возле окна, за маленьким столиком сидела печальная Леа. Перед ней стояла кружка с забытым и остывшим чаем. Оборотница коротко взглянула в мою сторону и я заметила покрасневшие глаза и припухшие веки. Леа явно недавно плакала.
Макс мгновенно оценил ситуацию и шепнул на ухо:
— Я буду во дворе.
Правильно, беги, пушистик. Девочкам легче разговаривать в отсутствии мужчин. А то, что Леа нуждается в дружеской беседе и поддержке, для меня было яснее ясного. Не хотела бы разговора — спряталась бы у себя в комнате, где ее никто не увидит и не потревожит.
— Доброе утро, Леа.
— Доброе… — прошелестело в ответ.
Я присела за столик напротив грустной женщины и некоторое время мы сидели молча. Леа смотрела в окно, а я ждала, когда она насмотрится, и разглядывала свой маникюр. Нужно бы переделать, а то отрастает уже, да и бег по пресеченной местности в условиях пониженной видимости отразился на внешнем виде гелевого покрытия.
— Почему он так со мной? — нарушила молчание оборотница.
— Кто? И как — так? — решила разом прояснить все вопросы я.
Леа оторвалась от созерцания пейзажа за окном и нервно сжала кружку с чаем в руках.
— Виктор.
— Где? — выглянула я в окно. — Вернулся уже?
Леа вздохнула.
— Нет, не вернулся. Я спрашиваю — почему он так со мной?
Я совсем запуталась, если честно.
— Как — так? Что он сделал?
— Да в том-то и дело, что ничего! — повысила голос Леа. — Я так надеялась, что он побежит за мной ночью в лесу. Догонит….
Я вытаращила глаза и приоткрыла рот от удивления. Дурацкая привычка, знаю, но не получается избавиться от нее. Слишком часто меня удивляют в последнее время.
— Оо, Леа…. Ты в этом смысле? Тебе нравится Виктор Эдуардович?
— Нравится. Только, что толку? Я у него уже второй год работаю, а он… даже не замечает.
Женщина опустила голову и снова заплакала. Я совсем растерялась и не знала, что сказать расстроенной оборотнице.
— Леа, ну ты чего? Ну не плачь, пожалуйста.
— Знаешь, что самое обидное? Я сегодня после забега сердитая была, даже обиженая, чего уж там. И сказала ему, что сестра пригласила погостить, у нее ребенок второй родился, помощь нужна. Так мол и так, говорю, уехать мне нужно. А он в ответ — да езжай, конечно, семья — это святое. Я ему — да как я вас оставлю, кто вам готовить, стирать и убирать будет. А он — не волнуйся, я новую помощницу найду.
Последние слова Леа произносила уже сквозь рыдания. Ее плечи сотрясала дрожь, а грудь сжималась в истерических конвульсиях.
— Леа….
Я не знала, что сказать и как выразить свое сожаление. Бедная волчица…
— Не могу больше! — Оборотница вскочила из-за стола и обвела кухню безумным взглядом. — Женя, веришь? Не могу!!!
И буквально выбежала, оставив меня одну. Я растерянно посмотрела на вошедшего Макса. Судя по его виду, он прекрасно слышал все, о чем мы говорили с Леей, но вид при этом имел непозволительно спокойный.