— Оксана Дмитриевна?
Марьяшка горестно кивнула. Настя вспомнила белоснежный ковер, лежащий на полу в кабинете, он производил прямо-таки угнетающее впечатление на неподготовленного человека. Его сверкающая белизна напоминала блеск хирургических инструментов в операционной. Насте уже тогда подумалось, что ходить по такому белому ковру невозможно. Он не создавал уюта в квартире, а заставлял людей чувствовать себя лишними в доме. Неудивительно, что Марьяшке захотелось придать ему более человеческий цвет.
— Она топала ногами и кричала, что я всем мешаю жить и только умею па-па-пакостить. — Голос девочки сорвался, и она всхлипнула. — А я не знаю, что такое пакостить. Вот я и спросила ее. А она как закричит, что я над ней издеваюсь. А я правда не знала. Она еще что-то кричала, но я не помню.
— Она тебя ударила?
Девочка кивнула.
— Только я ее укусила за руку. А она опять как закричит. — Марьяшка потупилась. — Вот я и убежала, она пошла узнавать, когда прилетит самолет. Она сказала, что скажет папе, когда он вернется.
— И ты убежала.
— Да…
— Почему ты ко мне сразу не пришла? Нет, тебе нужно было мне просто позвонить, я бы приехала и забрала тебя.
— Я не знаю. — Девочка пожала плечами, глядя куда-то в сторону.
Насте стало стыдно. Марианна ей больше не верила. Во время их последней встречи с Оксаной Дмитриевной Насте не удалось отстоять девочку. Ребенок понял, что ему не на кого рассчитывать, никто не может больше ее защитить. Обиженная взрослыми, Марьяшка снова оказалась одна. Настя вздохнула, значит, тщетны были ее надежды на то, что судьба девочки переменилась к лучшему, а на деле она так же заброшена, как и год назад.
— Хорошо, но когда ты приехала сюда, ты вспомнила, что квартира пуста? Тебе нужно было сразу пойти ко мне.
— Я не могла. Бабка спала, она меня не видела, я дверь балкона открыла и перелезла на наш балкон. У нас форточка плохо закрывается, ее толкнешь — она и открыта. А обратно на соседский балкон я пролезть не могу: у них там стол стоит рядом с перилами, залезать удобно, а от нас обратно лезть трудно — опереться не на что. Я замок не смогла открыть изнутри, дверь новая. — Марьяшка развела руками, удивляясь непонятливости Насти.
Насте разом стало холодно, она же уже задавала этот вопрос девочке, но сама Настя настолько перенервничала, что невнимательно слушала ее ответы. Настя была уже счастлива оттого, что прижимала к себе Марианну. Ей представилась маленькая фигурка, перелезающая с балкона на балкон по обледеневшим перилам. А если бы никто не догадался искать Марьяшку в этой пустой, заброшенной квартире? Что бы с ней стало?
Настя сглотнула слюну.
— Ты должна пообещать мне никогда больше так не поступать. Что бы ни случилось, ты должна была все сама рассказать твоему папе. Он бы тебя обязательно понял. Ты его дочь, ты ему дороже, чем какой-то там ковер. Твой папа тебя очень любит, он, может, не всегда умеет об этом сказать, но он любит тебя.
— А где он?
— Он приехал ко мне искать тебя. Сейчас он отправился за ключами от этой квартиры. Скоро он приедет. Ты больше не заставляй его так волноваться, хорошо? Он испугался за тебя. А нужно всегда беречь тех, кого мы любим. Ты поняла меня?
— Поняла. Вы больше не будете жить с нами?
— Нет, Марьяшка, у твоего папы своя жизнь, у меня своя.
— И я вас больше никогда не увижу?
— Почему? Ты можешь звонить мне.
— А в гости я смогу к вам приехать?
— Конечно.
Девочка еще крепче прижалась к Настиному плечу. Настя положила руку на голову девочки и стала поглаживать и перебирать тонкие, спутанные прядки волос. Она не помнила, сколько времени они просидели в тишине.
В коридоре раздался шум: снаружи открывали замок. В коридоре зажегся свет. В комнату вошел бледный Валерий Петрович:
— Она здесь?
— Да, — ответила Настя, прижимая к себе спрятавшуюся за нее девочку.
Валерий с облегчением вздохнул:
— Как она?
— Все хорошо. Только она давно не ела, ее нужно покормить.
Валерий присел на кровать рядом с Настей и вытянул ноги.
Марьяшка боязливо высунулась из-за Настиного плеча.
— Что, лягушка, наделала делов?
— Вовсе я не лягушка, — насупилась Марьяшка.
— Лягушка-путешественница, как в сказке. Что, не знаешь такую сказку? Ну ничего, потом прочитаешь. Может, домой поедем? А то я почти две ночи не спал. Куклу тебе привез, а тебя дома нет. Искать пришлось…
— Я ковер испортила…
— Да шут с ним, с ковром этим, он мне и самому не нравился. Ты только не пугай нас всех больше так, ладно?
— Ладно.
— Вот и договорились. — Валерий с трудом поднялся. Совсем рядом Настя увидела его усталое, бледное лицо, на котором как-то сразу стали заметны морщины. — Скажи спасибо Анастасии Григорьевне, что она тебя нашла.
Втроем они вышли из квартиры, Валерий запер дверь, положил ключи в карман. У подъезда стояла незнакомая Насте темная машина.
— Садитесь. — Валерий открыл дверь и, видя удивленный Настин взгляд, пояснил: — Я сразу после самолета, очень устал, поехал за ключами и чуть не заснул на обратном пути. Оксана настояла вызвать шофера. Садитесь, мы вас подвезем.
— Спасибо, но я прекрасно дойду сама. Тут совсем недалеко.
— Ну уж нет. Одну я вас не отпущу, уже совсем темно стало, да и поздно. Садитесь, если не хотите, чтобы я вас провожал пешком до дому. Но мне бы этого не хотелось, так как это займет больше времени.
Логика железная. Тут не поспоришь. Убедительно и обстоятельно, даже на «вы» называет, словно незнакомого человека. Настя пожала плечами и села в машину. Через несколько минут машина притормозила у ее дома. Настя подняла голову, в окне ее комнаты горел свет.
— Ой, Кирилл не спит.
— Конечно, он же ждет вас. Спасибо за все. Извините меня за беспокойство.
Валерий взял Настину руку и пожал ее. Широкая мужская рука крепко обхватила Настину ладонь и не спешила отпускать ее.
— Спасибо вам за все, Настя. Будьте счастливы.
Валерий сел на заднее сиденье рядом с Марьяшкой, и машина уехала. Настя медленно вошла в подъезд и стала подниматься по лестнице, держась рукой за перила. Ноги были такими тяжелыми, словно она сегодня обошла половину города в поисках девочки. Страх за ребенка уже прошел, на Настю накатила тяжелой волной усталость.
Это хорошо, что у Валерия хватило догадливости не брать с собой Оксану Дмитриевну, без нее ему легче будет найти общий язык с дочерью. Настя видела, что Валерий искренне переживает за Марьяшку. От прежнего равнодушия и молчаливого отчуждения не осталось и следа. Только как он не может рассмотреть, что рядом с ним женщина, чья душа напоминает кусок льда, который невозможно растопить. Хорошо, если у этой рафинированной эгоистки хватит догадливости не мешать сближению отца с дочерью. Что-то подсказывало Насте, что теперь Валерий уже не может жить без своей щедрой на выдумки дочери. В его глазах была такая обеспокоенность и самая настоящая боль, когда он приехал к ней в поисках Марьяшки. Настя глубоко вздохнула — хоть одно дело ей удалось успешно выполнить: она нашла отца для девочки. Вот только почему это ее совсем не радует?
Кирилл встретил Настю у порога.
— Кирюша, ты почему не лег спать? Уже поздно.
— Я привык не ложиться, пока мама не придет, а она иногда так и не приходила.
— Ты не волнуйся, я же обещала тебе, что приду скоро. Марьяшку мы нашли, она не могла открыть дверь квартиры изнутри, вот и сидела там. Сейчас она уже, наверное, приехала домой. Дядя Валера ее забрал.
— А она к нам больше не приедет?
— Может быть, она приедет к нам в гости.
— Она больше не будет с нами жить?
— Нет, у нее своя семья, — твердо ответила Настя.
— А как же вы?
— У меня есть ты, у нас с тобой своя семья.
Настя подошла к мальчику и обняла его. Внезапно она заметила, насколько подрос Кирилл за последнее время, не удержавшись, она поцеловала его в макушку, прямо туда, где упрямо торчал непослушный хохолок.
31