— Тебе не кажется, что ты впадаешь в крайность в своих предположениях? Ты что, плохо отдохнула в отпуске или не выспалась сегодня?
— Как раз наоборот. Последнее воскресенье я была на даче у подруги. Мы прекрасно отдохнули. Правда, мне потом пришлось почти два дня перерабатывать фрукты и ягоды, которые мне дали с собой.
— Ничего себе отдохнула, еще с собой и ягод привезла. Умеют же люди устраиваться!
— Это ты про меня?
— Про тебя, про тебя.
— Девочки, мне удалось найти квалифицированного преподавателя русского языка, правда она может приступить к работе только со второй половины сентября. Настенька, Калерия Андреевна не согласится выручить нас на несколько недель? Может быть, возьмет несколько часов? — Голос Марины Теодоровны, неслышно вошедшей в класс, звучал очень вкрадчиво, с тихой надеждой на успех.
— Я не могу ничего обещать, мама плохо чувствует себя в последнее время, но я обязательно вечером спрошу.
— А сейчас ты не можешь ей позвонить? Я с ней и переговорю, хорошо? — Марина Теодоровна полуобняла Настю за плечи, с заговорщическим видом подмигнула Наталье Сергеевне и повела Настю к себе в кабинет.
Вечером, когда Настя переделала все домашние дела и прилегла на диван почитать, Калерия Андреевна ушла на кухню поговорить со своей приятельницей и пожаловаться ей, что ничего современная школа не может сделать без старой учительской гвардии, ушедшей на покой. Приходится помогать по старой дружбе.
Утро первого сентября выдалось солнечным и теплым, школьный двор напоминал большую цветочную клумбу, громко играла музыка, вырываясь из мощных динамиков, установленных старшеклассниками на подоконниках второго этажа. Как обычно, немилосердно фонил микрофон, заставляя вздрагивать непривыкших к таким звукам первоклашек.
Вот они, первоклассники этого нового учебного года. Где-то среди этого колыхающегося поля голов взволнованных родителей затерялись ее будущие ученики. Без привычной школьной формы, одетые кто во что горазд, но с неизменными букетами цветов и новыми сверкающими яркими красками рюкзаками за спиной, эти растерянные мальчики и девочки скоро придут в класс и сядут за парты.
Настя подняла повыше палочку с указателем «1Б» и с улыбкой наблюдала, как постепенно стекаются к ней взволнованные родители, тянущие за руку своих перепуганных чад. Девочки обычно бывают спокойнее мальчиков, а с теми — так чего-нибудь и жди. Так и есть, рядом с Настей громко заплакал тоненький мальчик в очках, другой шмыгнул носом и отчаянно всхлипнул: «Мама!»
Быстро сунув палочку с указателем в руку стоящей рядом девочке с огромными белыми бантами, Настя обняла ребят и стала успокаивать, с ужасом думая, что она будет делать, если сегодня у нее будет плакать полкласса.
Но все обошлось. Директор стала говорить в микрофон свою проникновенную речь, оставшуюся для большинства непонятой, так как микрофон хрипел, сипел и рычал, потом вновь заиграла музыка, и Настя повела своих ребятишек, построенных парами, в здание школы. Учебный год начался.
5
— Марина Теодоровна! У меня в классе ЧП! — Голос Насти звенел от волнения.
— Что?
— Чрезвычайное происшествие.
Завуч на минуту подняла голову от документов, которые составляла, и внимательно посмотрела на покрасневшую Настю:
— Садись, успокойся. Соберись с мыслями, а я пока закончу составлять расписание, у меня тут одна накладка с третьим классом получилась.
Пока Настя переводила дыхание, Марина Теодоровна несколько раз украдкой взглянула на нее, быстро дописала недостающее и решительным жестом отодвинула от себя лист бумаги.
— Что случилось?
— У меня в классе беспризорник.
— Как это? Что же ты пришла? Зови охрану. За что мы им деньги платим? — Марина Теодоровна вскочила с места.
— Нет, вы меня не так поняли. У меня в классе ребенок-беспризорник.
— Настя, успокойся, этого просто не может быть. Мы набирали первые классы и проверяли документы у родителей всех детей.
— Марина Теодоровна, я неправильно сказала. Я… — Голос у Насти сорвался.
— Так, успокойся, подойди к зеркалу. — Марина Теодоровна решительно указала на зеркало, висящее на стене. — Приведи себя в порядок. Ты напоминаешь взъерошенного воробья, а не учительницу. Соберись и рассказывай.
— У меня в классе беспризорный ребенок.
— Как его зовут?
— Марианна Валерьевна Елизарова.
Завуч поморщилась, как от зубной боли, и подошла к шкафу с документами, достала необходимую папку, поискала и вытащила оттуда несколько листков.
— Заявление матери, копия свидетельства о рождении, заявление написано в начале мая. Медкарта заполнена в районной поликлинике. Все в порядке.
— В том-то и дело, что нет! Документы в порядке, а матери у девочки нет!
— Постой, давай по порядку.
— Все началось еще первого сентября…
— Сегодня у нас пятнадцатое. Так, продолжай дальше.
— Девочка потерялась с самого начала. Когда мы вошли в класс, я рассадила детей и стала проверять по списку. Не было только ее.
— Но это обычное дело, они часто путают классы, даже этажи. Поэтому мы и ввели визитки для первоклассников.
— Девочку привела Марья Ивановна через десять минут после начала урока, она пошла вместе с учениками второго «А».
— А Зинаида Павловна разве не заметила?
— Пока она своих проверяла, подумала, что в последний момент добавили какую-то новенькую.
— Девочка запущена?
— В каком смысле?
— Ну грязная одежда, непричесанные волосы…
— Я бы не сказала, по крайней мере сразу это не бросается в глаза.
— Что тебя насторожило?
— Она слишком самостоятельная.
— Ну, Настя, я тебя не узнаю. Ты всегда любила яркие личности в классе. Вспомни хотя бы твоего Матрешкина. От него плакали все вторые классы. А ты с пеной у рта доказывала, что он маленький человек со сложившимся характером, и долго искала в нем хоть что-нибудь положительное, пока не пристроила в шахматный кружок. Теперь он гордость нашей школы. Какое он место занял на районных соревнованиях в этом году? Третье?
— Второе, — мрачно сказала Настя.
— Вот видишь!
— Но она не такая. Она как волчонок. Дерзит. Она брошенная. В ней есть что-то… Я не знаю, как это сказать…
— Что было дальше?
— А дальше я заметила, что когда требуется помощь родителей, то девочка не выполняет задание.
— Например?
— Я выдала всем для визиток кленовые листочки из бумаги, попросила, чтобы родители написали имя и класс. Объяснила, что листочки нужно прикрепить английской булавкой к школьной одежде, чтобы любой мог помочь, если они заблудятся в школе. Она не сделала, мне потом пришлось писать самой.
— Бывают нерадивые родители.
— Бывают, но никто не приходит за ней после уроков, у девочки для учебы нет самого необходимого — тетрадей, ручек и цветных карандашей. Потом, никто не пришел на родительское собрание.
— Ты когда его проводила?
— Позавчера.
— Почему так рано? Оно запланировано у нас на завтра.
— У меня в классе у троих ребят старшие братья и сестры учатся в старших классах нашей школы. Родителям приходится бегать из класса в класс во время собрания. У них в голове все путается от этих пробежек. А у меня с этого года в первом классе очень сложная программа. Что вы улыбаетесь?
— Просто это мне говорят все наши учителя. А что было дальше?
— Девочка обманывала меня, когда я ее спрашивала о родителях, говорила, что мама работает, а бабушка дома, болеет. Сегодня я решила сходить к ней домой.
— Что ты узнала?
— Самой ее дома не было, дверь квартиры не закрывается, замок сломан, вырван просто с мясом. В квартире — самый настоящий притон, мусор кругом, грязь, даже обои со стен ободраны. Соседка сказала, что не видела Тамару — это мать девочки — уже давно. Я была в детском саду, в который Марианна ходила до весны этого года. Сказали, что она была на пятидневке, мать забирала ее по средам и в конце недели.