Он неожиданно натолкнулся взглядом на длинный светлое пятно на полу, словно совсем недавно здесь что-то лежало.
Саламу тем временем удалось разгрести мусор перед входом в кабинку и даже открыть дверь с полностью выбитыми стеклами. В кабине не оказалось ни одного целого прибора. Руль вырван с мясом, а панель заросла диковатого вида травами, напоминающих распущенные женские волосы.
— Уж, не в аду ли побывала эта барбухайка? — суеверно подумал Салам, и словно услышав его мысли, кто-то шагнул к нему из тумана.
Салам обернулся, в дверях неподвижно стояла девушка. Черноокая, стройная, с быстрым пронзительным взглядом, одетая в просторные белые одежды.
— Ты кто? — осипшим от неожиданности голосом спросил Салам.
— Лейла! — она ответила вызывающе громко и звонко.
— Ты что тут делаешь, Лейла?
— А ты что тут делаешь?
— Нехорошо не отвечать на вопросы старших, ханум. Что за развратная на тебе одежда?
— Саван!
— Нехорошие у тебя шутки, девочка. И почему ты без паранджи?
— Еще чего?
— А вот я тебя сейчас поймаю и всыплю розог, — вспылил Салам.
— Давай я тебе лучше спою, — предложила Лейла. — Аликперу нравилось, как я пела.
Салам хотел еще поговорить, но вся его охота куда-то пропала, когда он увидел, что под просторным одеянием девушки все время происходит многочисленное движение. Что-то все время ползало там. Потом он увидел расползающихся во все стороны по полу червей и понял что.
— Не надо мне петь, Лейла. Я, пожалуй, пойду.
— А я спою.
Она распахнула рот, в котором зубы были вырваны вместе с деснами, при этом не донеслось ни звука, но в уши Саламу словно воткнули по спице.
— Прекрати! — крикнул он. — Кто бы ты ни была, я тебе не сделал зла!
— А если хорошо вспомнить? — зло засмеялась она. — Не ты ли был среди тех восьмерых, что имели меня в кузове? Теперь ты мой законный супруг, потому что тебе я досталась невинной. А потом ты ржал вместе со всеми, как жеребец, наблюдая, как Аликпер убивает меня. Вспомни, вспомни!
— Нет! — закричал он. — Меня там не было. Ты путаешь!
— Я тебе еще спою.
Она вновь открыла рот, после чего, так же как и в первый раз не донеслось ни звука, но боль в ушах сделалась невыносимой.
— Прекрати! — Салам упал на колени. — Пощади!
Металл кабины завибрировал. Салам вопил, не переставая, и так же, не переставая из его рта, ушей, носа хлестала кровь.
Потом череп его, не выдержав распирающего изнутри давления, попросту взорвался, и безголовый труп мешковато повалился к ногам призрака.
— Я знала, что тебе понравится, муженек, — довольно заявила Лейла.
Торопливо шагающий с заботливо прижатыми к груди галошами Покча вышел на нее из тумана. Девица указала на него неестественно длинным перстом и пронзительно завизжала. Покча оглох и выронил драгоценные галоши. Он сжал руками уши, и ему удалось спасти слух. Так что когда он разжал руки, он даже услышал некое позвякивание. Лейла исчезло, но не успел бача порадоваться сему факту и рвануть со всех ног, когда увидел, что не может этого сделать из-за стоящей на пути женщины.
Она молча и недобро смотрела на него, небрежно поигрывая трехметровой толстой цепью, на конце которого имелся устрашающего вида крюк с надписью «Баглан» на зловеще посверкивающем серпе, причем, проделывала это так легко, словно в руках у нее была не цепь весом не менее центнера, а веер из павлиньего пера.
В общем-то, этого недоноска убили чересчур громко для его незаметного существования на этой земле.
Покчу парализовало от страха, и он застыл, прижав галоши к груди и безучастно наблюдая отвесно опускающуюся ему на голову цепь.
В следующую секунду женщина обрушила на него свое сокрушительное орудие, разрубив до самого пола.
Максуд не знал, что с его приспешниками уже покончено. Дело в том, что уже довольно долгое время он слышал вдалеке неясное, но очень приятное пение, и пытался установить, откуда оно доносилось.
Наконец он остановился перед красивыми навесными дверями на кузове барбухайки с надписью: «Новые женщины Афганистана!» и, толкнув их, вошел.
Кузов был полон красивых молодых женщин, которые, заметив его, окружили плотным кольцом. Он пытался оттолкнуть их, но не смог, потому что тела под одеждой словно состояли из отдельных фрагментов, не позволяющих как следует упереться и распадающихся при малейшем усилии.
— Пошли прочь! — крикнул он и, выхватив саблю, начал прорубаться к выходу.
В нос ударил запах невыносимой гнили. Женщины хватались прямо за клинок, и когда он рубил им пальцы, то никто не кричал.
Максуд понял, что сходит с ума. В следующее мгновение саблю вырвали у него из рук. Его повалили на пол, неприятно скользкий, покрытый слизью, и сорвали штаны.
Какая-то старуха прорвалась вперед и жадно схватилась обеими руками за кутаг.
— Я первая! — закричала она и оседлала его.
Максуд заерзал по полу, стараясь увернуться от мерзкой старухи, но у него ничего не вышло, и кутаг угодил во что-то холодное и одновременно разлагающееся. И еще он увидел, что вокруг одни старухи. Несколько десятков страшных трясущихся старух, и они устанавливают на него очередь.
15
Когда Дэвид показался из-за самолета, Карадайн первым делом спросил его, где Стейси.
— Сбежал, — пожал плечами Дэвид. — Ему взбрело в голову, что мы хотим его убить.
— И чтобы окончательно разубедить его в этом, ты и стрелял? — спросил офицер, сверля его подозрительным взглядом.
— Стрелял он, а не я. Парень совсем выжил из ума. В конце концов, деньги он уже получил, а доберется он или нет обратно, это его проблемы.
— Ладно, сейчас не до него. Выходи на связь, нам пора запрашивать вертолет.
Дэвид развернул на «Хамвике» «тарелку», запитал компьютер и ввел код. На дисплее запульсировала синусоида внешнего источника.
— «Селеста» вышла на связь, сэр, — доложил он.
— Передай, что груз у нас, и мы готовы к приему вертолета.
Дэвид набрал текст, передал его и вскоре получил ответ.
— Они засекли наши координаты, сэр. Вертолет находится на промежуточной базе по ту сторону Ниджрау и через полчаса будет здесь.
— Отлично сработано, капрал, — Карадайн прошелся, разминая затекшие ноги.
Дэвид зачехлил «тарелку», выключил питание и спросил:
— А где ребята? Они по-прежнему колдуют с грузовиком, сэр?
— Да, иначе у нас возникнут сложности при погрузке, и придется разбирать потолок.
— Не придется.
— Не понял вас, капрал, — Карадайн оглянулся и увидел, как его подчиненный хладнокровно выцеливает его в голову. — Вы с ума сошли?
— Нет, с ума сошли вы. А я делаю то, что должен.
— Ну, тогда стреляй, сынок, — проговорил Карадайн. — Сдохнешь в военной тюрьме.
— Это ты сдохнешь, потому что давно позабыл про приказ.
— Мой приказ: доставить деньги правительству любой ценой. Любой. И я его выполняю. Тебе, кстати, было приказано то же самое.
— Ошибаешься. Тем дальше мы ввязываемся в эту кашу, тем больше я убеждаюсь, что приказы, полученные нами, не совпадают.
— Ты убил Стейси! — крикнул Карадайн.
— Можешь орать сколько угодно, но тебе никто не поможет.
Дэвид медленно отвел боек назад, и офицер без задержки отбыл бы в лучший мир, если бы обоих вдруг не накрыл грохот неожиданно вылетевшего из-за «Боинга» «Ирокеза». В открытом проеме маячила чья-то голова.
Пользуясь секундным замешательством подчиненного, офицер нырнул под крыло, а Дэвид воскликнул:
— Какого черта так рано? Это не могут быть они!
«Ирокез» шел на бреющем, едва не сталкиваясь с собственной тенью, без устали скачущей по усыпанной тростником и небольшими лужами долине.
— Нам повезло, — сказал капитан Рэй Уолстон.
— Это еще слабо сказано, — поддержал его штурман Дэниел Куэйд. — Опережаем график на полчаса. Арабы даже опомниться не успеют, как мы примем груз и будем таковы.