— Твоя мамочка права, — сказала она Китти. — В прошлом году мы были на Лонг-Бич, я отправила свою Габи на пляж с хвостиками и не стала мазать пробор солнцезащитным кремом. У нее вся кожа покрылась волдырями! Как будто ей волосы пересаживали.
— Не против, если я подвинусь? — Я уже перекладывала сумку на соседний шезлонг.
— Конечно, — сказала она приятным звонким фальцетом. В нем не было повелительной интонации, только девичий энтузиазм.
— Супер! Это марево просто сводит с ума.
Придвинувшись, я смогла рассмотреть ее дизайнерский купальник. С глубоким декольте и замысловатыми вырезами по бокам, он подчеркивал ее чрезмерную худобу. Руки были костлявыми, мышц не видно. Наверняка она — одна из тех девушек с дисморфофобией, которые считают себя коровами, хотя сами как перышко.
Я сняла платье, даже не пытаясь втянуть живот. Никаких кубиков там уже не было — один большой шарик.
— Летом у меня всегда появляется ностальгия по двадцатым, — сказала я.
— Предложи мне кучу денег, и я все равно не соглашусь снова стать двадцатилетней. — Она нахмурилась, а потом поспешно попыталась сменить мрачное выражение на неловкую улыбку.
— Я имею в виду двадцатые годы. Тогда женщины прикрывали почти все тело — сейчас я бы сделала это с радостью.
— Ой, брось… — она начала возражать, но быстро растеряла уверенность.
Я прихлопнула невидимого комара.
— Так много мошкары! — сказала я с намеренно выразительным британским акцентом.
Улыбнувшись, она назвала мне какой-то бренд органических средств от насекомых на основе гвоздики и мяты.
— А в Британии с насекомыми борются джином с тоником перед ужином.
— Поняла. Ты англичанка, — по ее лицу пробежала тень раздражения. — Могла бы и догадаться по акценту. Да уж! Видимо, у меня совсем мозг разжижился после массажа.
Подбежала ее дочка, вся мокрая, и начала канючить:
— А теперь мы можем поесть мороженого?
— Мы сначала закажем обед. Договорились? — Она съежилась, будто ее мнение на этот счет не имело никакого значения.
Про себя я подумала, тяжелее ли отказывать приемным детям. Ее девочка была китаянкой. Сама она выглядела как еврейка или итальянка.
— Как вам удается попадать на массаж с этой очаровашкой? — спросила я.
— Это еженедельная традиция. Мы приезжаем из Вудстока с моей подругой Эбигейл…
— О, Эбигейл Браун?
— Нет, она Эбигейл Уиллер. Вы знакомы?
Я покачала головой. В Вудстоке я не знала ни души. Мне просто захотелось заставить ее думать, что мы вращаемся в одних кругах.
— Каждый год мы с Эбигейл покупаем абонементы на целый сезон. Она присматривает за девочками у бассейна, когда я иду на массаж или к косметологу. А потом моя очередь следить за ее малышкой, Хлоей. Это помогает не свихнуться.
— А сейчас она в спа?
— Была, чуть пораньше. Сегодня ей пришлось уйти пораньше.
— Замечательная у вас система. Кажется, мой последний массаж был еще до родов. — Я указала рукой в сторону детского бассейна: Фитц с упоением нырял, а Китти плескалась, держась за металлический поручень. — Вот это моя. Китти. Ей два. А рядом с ней Фитц, ему пять.
— Нечасто услышишь такие имена.
— Китти — это сокращенное от Кэтрин.
— Китти. Очень мило. — Она издала странный урчащий звук и потянулась за своим пикнувшим телефоном.
— Я Грейси. Мюллер. Кстати.
Теперь за ее внимание приходилось бороться с гаджетом: она полностью погрузилась в какое-то приложение или, может, в просмотр видео с котиками.
— Трейси Бьюллер? Приятно познакомиться, — проведя последний раз по экрану, она протянула руку и пожала кончики моих пальцев. С ее костлявого запястья свисали тяжелые платиновые часы, костяшки казались неестественно большими, как и ее огромное бриллиантовое кольцо.
Я уже собралась что-то сказать, но прошла секунда, потом две.
И вместо того, чтобы четко и ясно произнести свое настоящее имя — Грейси — и пошутить про то, что орущие дети вызывают глухоту, я кивнула и улыбнулась. Разумнее было использовать выдуманное имя, учитывая то, что я собиралась провернуть.
— Мелани, — сказала она, все еще не отрывая глаз от смартфона. И после этих трех слогов для недосказанности места не осталось. Полуденное солнце вышло из-за облаков, и момент, когда можно было что-то исправить, оказался упущен.
Глава два
Следующие двадцать минут я слушала непрерывный звон телефона Мелани. Каждое новое сообщение было для нее дозой дофамина. Наконец я сказала: