Дама пригласила его присесть, и они оказались лицом к лицу возле маленького столика, стоявшего напротив балконной двери.
– Кофе, сеньор Астарлоа?
Он с готовностью согласился. Не дожидаясь зова, в гостиную неслышно вошла горничная, неся в руках серебряный поднос с нежно позвякивающим фарфоровым сервизом. Хозяйка дома налила кофе и протянула чашку дону Хайме. Он сделал несколько глотков, чувствуя на себе ее испытующий взгляд. Она быстро перешла к делу:
– Я бы хотела брать у вас уроки...
Маэстро застыл с чашкой в руках, машинально помешивая ложечкой сахар. Он решил, что ослышался.
– Я вас не совсем понимаю.
Она пригубила свой кофе и посмотрела на него с вызовом.
– Я навела кое-какие справки, и мне стало известно, что лучшим учителем фехтования в Мадриде считаетесь вы. Вас называют последним знатоком классической техники. Кроме того, я знаю, что вы владеете секретом знаменитого укола, который вами и создан, и что ученики, заинтересовавшиеся этим приемом, уплатив тысячу двести реалов, могут посещать ваши занятия. Цена, безусловно, высоковата, но я в состоянии заплатить эту сумму. Я желаю брать у вас уроки.
Силясь прийти в себя от изумления, дон Хайме отрицательно покачал головой.
– Простите, сеньора. Это... Это совершенно невозможно. Я и в самом деле знаю секрет этого укола и обучаю ему клиентов за названную вами цену. Но, прошу вас, поймите меня... Я, то есть фехтование... Для женщины это исключено. Я хочу сказать, что...
Фиалковые глаза смотрели холодно. Шрам в уголке рта опять казался загадочной улыбкой.
– Я понимаю, что вы имеете в виду. – Адела де Отеро аккуратно поставила пустую чашку на стол и соединила ладони, словно собираясь молиться. – Однако я не вижу никаких препятствий в том, что я женщина. Чтобы вас успокоить, сеньор, скажу больше: я неплохо владею многим из того, что вы преподаете своим ученикам.
– Дело совсем не в этом. – Маэстро явно начинал нервничать. Он провел пальцем по шее над воротником: ему становилось жарко. – Поймите меня правильно. Женщина и фехтование... Одно с другим несовместимо.
– Вы хотите сказать, что к этому плохо отнесется общество?
Она смотрела на него в упор, держа в руках едва начатую чашечку кофе. Не сходившая с ее губ загадочная улыбка вызывала в нем смущение и беспокойство.
– Поймите меня правильно, сеньора; это только одна причина. Заниматься вашим обучением я не могу. В моей практике ни разу не случалось ничего подобного.
– Вы боитесь за свой авторитет, маэстро?
Дон Хайме уловил в ее голосе вызов и насмешку. Он осторожно поставил чашку на стол.
– Сеньора, это не принято. Это просто неслыханно. Может быть, где-нибудь за границей, но здесь, в Испании... Я, по крайней мере, обучать вас не стану. Обратитесь к другому преподавателю. Может быть, он будет более... более сговорчив.
– Я должна узнать секрет этого приема, а учителя лучше вас в Мадриде нет.
Польщенный дон Хайме улыбнулся. – Возможно, сеньора, я и вправду лучший учитель фехтования, как вы изволили выразиться. Но я уже слишком стар, чтобы менять свои привычки. Мне пятьдесят шесть, и своим делом я занимаюсь уже более тридцати лет. И учениками, которые брали у меня уроки, всегда были исключительно мужчины.
– Времена меняются.
Дон Хайме печально вздохнул.
– Вы правы. И, представьте себе, на мой вкус, времена меняются слишком уж быстро. Позвольте же мне, сеньора, остаться верным моим старым привычкам. Они мое единственное богатство.
Она молча смотрела на маэстро, медленно покачивая головой, словно старательно взвешивала его аргументы. Затем поднялась и направилась к камину, над которым висела коллекция оружия.