– Вы хотите разочаровать меня, дон Хайме? Или вы меня испытываете? Вы же отлично знаете, что это не единственный разумный ход. И, как мне кажется, далеко не самый лучший.
Дон Хайме заметно смутился. Такого поворота событий он и вообразить не мог. Что-то подсказывало ему, что перед ним чужое, враждебное существо, но одновременно в нем зародилось и крепло другое чувство – неудержимое профессиональное любопытство. Он решил осторожно дать ему волю; ровно настолько, чтобы продолжить увлекательную игру и посмотреть, к чему она приведет.
– Вы хотите предложить что-нибудь другое? – спросил он вежливо, хотя в его голосе слышалась ирония.
Донья Адела утвердительно кивнула; она раскраснелась, ее глаза горели так возбужденно, что их блеск смутил дона Хайме.
– Я вижу как минимум два решения, – ответила она с уверенностью, но без тени хвастовства. – Я бы могла, так же как и вы, парировать четвертой защитой плотно к шпаге противника, а затем сделать резкий выпад в четвертый сектор ближе к его руке. Что вы на это скажете?
Дон Хайме подумал, что это было не только правильно: это было замечательно.
– Ну а каков второй вариант?
– Вот так. – Адела де Отеро задвигала правой рукой, импровизируя движение рапиры. – Парировать четвертой защитой, затем резко изменить угол. Думаю, вы согласитесь со мной: любой укол всегда быстрее и эффективнее, если он делается в том же секторе, что и парирование. Защита и ответ должны быть едины.
– Укол в бок технически довольно сложен. – Неожиданный спор захватил дона Хайме. – Где вас ему обучили?
– В Италии.
– Кто был вашим учителем?
– Это к делу не относится. – Обворожительная улыбка смягчила жесткий ответ. – Скажу только, что он считался одним из лучших фехтовальщиков в Европе. Он обучил меня девяти основным атакам, их вариантам и способам их отразить. Он был очень терпеливый человек – Интонационно она выделила прилагательное, взгляд ее был тверд и прям. – И мой учитель не видел ничего зазорного в том, что обучает своему искусству женщину.
Дон Хайме пропустил ее замечание мимо ушей.
– Какова основная опасность укола в бок? – спросил он, пристально глядя ей в глаза.
– Встречный укол.
– Как его избежать?
– Нанести свой укол как можно ниже.
– Как отразить укол в бок?
– Двойным вольтом и низкой четвертой защитой. Это похоже на экзамен, дон Хайме.
– Это и есть экзамен, сеньора де Отеро.
Они смотрели друг на друга, не произнося ни слова, и вид у них был такой утомленный, словно они действительно только что окончили сложный поединок Дон Хайме внимательно разглядывал собеседницу; он впервые обратил внимание на ее правое запястье: оно было крепким и сильным, что, впрочем, не делало его менее тонким и изящным. Блеск ее глаз, ее жесты во время описания поединка были чрезвычайно выразительны. По своему опыту дон Хайме мог безошибочно уловить признаки, по которым угадывался хороший фехтовальщик. Он упрекнул себя за то, что позволил ничтожным предрассудкам ослепить свою интуицию.
Разумеется, все происходившее между ними оставалось до поры до времени чистейшей теорией; старый маэстро понимал, что настал момент проверить способности дамы на практике. Казалось, эта дьявольская донья Адела вот-вот совершит нечто невозможное: после тридцати лет преподавания пробудит в нем желание увидеть воочию, как владеет шпагой женщина. И не просто женщина, а именно она, эта странная сеньора де Отеро.
Гостья пристально смотрела на него, терпеливо ожидая окончательного ответа. Дон Хайме покашлял:
– Признаюсь вам со всей откровенностью: я, мягко говоря, удивлен.
Адела де Отеро не ответила и даже не шелохнулась. Она казалась невозмутимой: заранее предвидя реакцию маэстро, явилась она отнюдь не с целью его удивить.
На самом деле решение дон Хайме уже принял, но до поры до времени не хотел этого показывать: ей не следовало знать, что он уступает так быстро.
– Жду вас завтра в пять пополудни. Если вам удастся выдержать экзамен, мы назначим день первого занятия. Постарайтесь прийти... – Он кивнул на ее платье и почувствовал, что краснеет. – Постарайтесь одеться соответствующим образом.
Он ожидал, что она радостно вскрикнет, захлопает в ладоши, словом, выразит свой наивный восторг так, как это обычно делают женщины. Не тут-то было: Адела де Отеро, не говоря ни слова, только смотрела на него, и ее лицо показалось маэстро таким непроницаемым и загадочным, что неожиданно для себя он почувствовал, как холод пробежал по его спине.