– Нет, предоставь мне удовольствие не рассказывать моего романа. Потерпи немного, и ты получишь ответы на все твои вопросы.
Я откинулась к спинке моего кресла. Некоторые из моих подруг отличались способностью наводить скуку, так что, в ожидании, когда они начнут рассказывать, о чем их просят, непременно нужно было принимать покойное положение.
– За минуту перед этим я сказала тебе, что муж мой познакомился с мосьё де-Шалабром в Бельгии, в 1815 году. С тех пор они вели переписку, не слишком частую, это правда, потому что мосьё де-Шалабр был учителем в Англии, а мой муж профессором в Париже, – но все-таки раза два в год они извещали друг друга, как идут их дела. Со своей стороны, я ни разу не видела мосьё де-Шалабра.
– Я знаю его очень хорошо, сказала я. Я знаю его с самого детства.
– Год тому назад жена мосьё де-Шалабра скончалась (она была тоже англичанка), – скончалась после продолжительной и тяжкой болезни. – Старшая дочь её ухаживала за больной с терпением и нежностью ангела, как говорил отец, и я этому совершенно верю. Но, после кончины матери, ей, как говорится, опостыл свет, она привыкла к полуосвещению, к тихим голосам и к постоянной мысли о том, что при больных должен находиться кто-нибудь безотлучно; громкий говор и шум здоровых людей раздражал ее. По этому, она стала уговаривать отца дать ей позволение сделаться Сестрой Милосердия. Она говорила, что он, вероятно, с удовольствием отдал бы ее жениху, который бы явился к ним с предложением жениться на ней, и оторвать ее от дома, от отца и сестры; – неужели жь он не согласится разлучиться с ней, когда к этой разлуке ее призывал долг религии? – Он дал ей согласие, и написал к мужу моему письмо, в котором просил принять ее в свой дом, пока она не приищет монастыря, в который пожелает поступить. Вот уж два месяца, как она гостит у нас, и теперь я очарована ею. На будущей неделе она отправится домой, если только….
– Но извини пожалуйста, ведь ты кажется сказала, что она хотела сделаться Сестрой Милосердия?
– Это правда; но она слишком стара, чтоб поступить в этот орден. Ей двадцать восемь лет. Это разочарование, слишком для неё прискорбное, она перенесла терпеливо и кротко, но я вижу, как глубоко она тронута. Теперь приступим к моему роману. Лет десять тому назад мой муж имел ученика, какого-то мосьё дю-Фэ, умного и с обширными познаниями молодого человека, – одного из первоклассных купцов города Руана. Мосьё де-Фэ, приехав недавно в Париж по своим делам, пригласил мужа моего на обед, за которым история Сюзетты Шалабр была рассказана, вероятно, потому, что муж мой осведомлялся, каким бы образом и с кем отправить ее в Англию. История эта заинтересовала де-Фэя; он выпросил у мужа позволение явиться ко мне вечером, когда Сюзетта будет дома; – и вот, вечер этот назначен сегодня; мосьё дю-Фэ пожалует к нам с своим приятелем, который тоже обедал у него вместе с моим мужем. Неужели ты не приедешь?
Я поехала скорее с надеждой увидеть Сюзанну Шалабр и услышать что-нибудь новое о родине, о месте моей юности, чем выжидать какой-нибудь сантиментальной сцены. Сузанна Шалабр была серьёзная и скромная девица. Она была молчалива и печальна, – так долго лелеемый план её жизни разрушился. Она говорила со мной не много, тихо и дружелюбно отвечая на все мои вопросы; что касается до джентльменов, то её равнодушие и скромность не допускали никакой возможности вступить с ней в разговор, – словом, встреча наша была скучна и неудачна.
– О, мой роман! мои ожидания! Еще раньше половины вечера я готова была бы отдать все мои воздушные замки за десять минут приятного разговора. – Не смейся надо мной: сегодня я не могу переносить твой смех.
Так говорила моя подруга, прощаясь со мной. Я не видала ее два дня. На третий день она приехала ко мне вне себя от радости.
– Наконец, ты можешь поздравить меня. Дело кончилось; хотя и не так романтично, как я ожидала, – но тем лучше.
– Что ты хочешь сказать? сказала я. – Неужели мосьё де-Фе сделал предложение Сузанне?
– О, нет, не он! предложение сделал его друг, мосьё де-Фрез, то есть не сделал еще и он, а только говорил, и не говорил, пожалуй, но спрашивал мосьё де-Фэ – намерен ли он жениться на Сузетте, и, получив от него отрицательный ответ, мосьё де-Фрез сказал, что приедет к нам и будет просит нашего содействия, чтобы ближе познакомиться с Сузанной, которая очаровала его своей наружностью, своим голосом, своим молчанием, – словом сказать, всем, всем. Мы устроили это так, что он будет её провожатым в Англию, тем более, что ему нужно было ехать туда по своим делам; а что касается до Сюэетты (она об этом еще ровно ничего не знает), она только заботится о том, как бы скорее воротиться домой, – для неё все равно, с кем бы ни ехать, лишь бы мы отпустили. Вдобавок, мосьё де-Фрез живет в пяти шагах от замка Шалабр, следовательно, Сюзетта будет любоваться поместьем своих предков когда ей угодно.