— Спасибо. Джеймс подарил его мне.
Папа выглядел лучше, чем раньше, но ходить по-прежнему не мог. Я закусила губу, гадая, когда же он сможет прийти домой и поужинать с нами или обменяться глупыми подарками.
Я сморгнула горящие слезы, когда обнимала его, уходя. Часы посещения подошли к концу. — Я скучаю по тебе, — его руки сжали меня, прежде чем он отстранился, его глаза сверкали.
— Я тоже скучаю по тебе, Тыковка, — он улыбнулся и взглянул через мое плечо на Джеймса. Я отвела взгляд и вышла из палаты, сжимая в руке подарочную коробку. Я знала, что это такое, потому что видела, как он это вырезал. Маленький деревянный слон с широкой улыбкой. Я прижала его к груди.
— Пойдем.
Я не ответила и последовала за ним на парковку. Каждый наш шаг отдавался эхом в ночной тишине. У меня на сердце было тяжело от расстояния между нами. Он сейчас шутил и держал меня рядом, как делал после каждого визита в больницу.
— Джеймс.
Его глаза были темными и пронзительными, когда они остановились на моем лице. — Садись.
Я проглотила комок в горле и повиновалась, садясь на пассажирское сиденье. Почему-то он казался большим и напряженным, когда вез нас к дому, но был спокоен, когда мы вошли в дом, включив тусклый свет в гостиной.
— Иди сюда.
Я подпрыгнула, услышав его грубый тон, и посмотрела на Джеймса. Он сидел на диване, раскинув длинные ноги, вены на предплечьях напряглись, когда он медленно расстегнул несколько пуговиц на рубашке, скользя большой ладонью по бедрам. Его лицо было покрыто тенями, а голубые глаза были такими темными, что казались ониксовыми. Он был похож на зверя, который не ел несколько дней.
— Нет, спасибо, — я двинулась к лестнице, готовая прыгнуть наверх…
— Я не спрашивал, Миа, — мягко сказал он, заставив меня замереть. — Подойди сюда.
Я не двигалась, мои пальцы сжимали браслет, который он мне подарил. Что самое худшее может случиться? Он мог дразнить меня несколько часов и не заставить меня кончить. Но у меня была игрушка, которую я могла использовать…
— Пять.
— Чёрт, — пробормотал я, оборачиваясь: — Ты не можешь этого сделать!
Он проигнорировал меня, наклонив голову. — Четыре.
Мое сердцебиение участилось, и я почувствовала, как нервы в моем теле накаляются, и появляется беспокойство. Что он собирается делать?
— Три.
Мои губы развалились. — Джеймс…
— Два.
— Что ты собираешься делать, папочка? — я осталась прикованной. — Трахнешь меня?
Да, я подавала ему свою задницу на серебряном блюде, но было приятно — мощно — видеть проблеск эмоций в его холодных глазах.
— Один, — он встал, и я отступила. — Да, моя маленькая непослушная шлюха, я собираюсь тебя трахнуть.
С легкой улыбкой на губах я побежала. Мое дыхание было прерывистым, мои ноги шаркали по полу, когда я поднималась по лестнице, страх и что-то резкое, пугающее и горячее пронизывало меня, когда я слышала, как он следует за мной, его темп ускорился. Конечно, он быстрее меня. У него было преимущество в виде более длинных ног и более сильных мышц благодаря годам тренировок в тренажерном зале четыре дня в неделю.
— Попалась.
Я вскрикнула, когда его рука обхватила меня за запястье, прижимая к стене. Задыхаясь, я пыталась извиваться и вырываться, но всякий раз, когда я пыталась пошевелиться, он был рядом, медленно приближался и приближался ко мне, пока все, что я могла дышать, это он. Сосново-мужской аромат.
— Посмотри на меня, принцесса, — сказал он тихим голосом, все еще прижимая меня к стене, держа руку на моих запястьях. Почему он не прикасается ко мне?
— Что? — огрызнулась я. Ну, я пыталась, но это звучало скорее как хриплый шепот.
— Ты хочешь это? — спросил он, его глаза были искренними и мягкими, хотя его хватка была крепкой.
Я кивнула, хотя и осознавала риски. Мне болело из-за него. Разве он не мог этого видеть? — Пожалуйста… Боже, пожалуйста, папочка.
Джеймс подошел ближе. — Хм? Прости, что?
Его глаза потемнели, челюсти сжались, когда его рука обхватила мою щеку. Он собирался… Я видела это по его глазам.
Я облизнула губы. — Трахни меня.
Он прогрохотал: — Этот рот.
Я ахнула, когда он скользнул указательным пальцем мне в рот, прижавшись к моему телу, так близко и так сильно, что моя грудь прижалась к его груди, а его твердая длина терлась о мое бедро.
— Проси вежливо, — приказал он, и еще один палец скользнул мне в рот, пока я их сосала. Должно быть, мое нахмуренное выражение выдало меня, когда он прижал пальцы к моему языку: — Я сказал, проси меня, по-хорошему, паршивка.
— Пожалуйста, трахни меня, папочка, — я сгорала от смущения, когда из меня вырывались приглушенные слова, когда его пальцы внутри меня, растягивая губы и играя языком. И все же мое нижнее белье было влажнее, чем когда-либо.
— Такая хорошая девочка, — он вытянул пальцы и прижался ко мне губами, моя голова прижалась к стене, а я застонала от укуса его зубов на мою нижнюю губу. Я таяла в его объятиях и превращалась в замазку, когда он целовал меня глубоко, двигая губами и языком, как будто трахал меня. Я горела везде, к чему он прикасался, поднимая меня на руки и отчаянно пытаясь прижаться к нему, держась за его плечи.
— Жадная принцесса, — простонал он, швыряя меня на кровать. Я ахнула, летая в воздухе и ощущая удобные простыни своей кровати. Он бросил меня. Прежде чем я успела его отругать, он набросился на меня, закрыл рот и прижал меня к кровати своим весом.
— Хочешь, я трахну твою хорошенькую маленькую пизду, принцесса? — пропел он, потирая пальцами мои шорты.
— Д-да, папочка, — выдохнула я, упираясь бедрами в его руку и терясь о них.
ГЛАВА 30
МИА
Я открыла глаза, когда Джеймс отстранился и посмотрел на меня такими напряженными глазами, что мне пришлось сдержать дрожь. Он осторожно посмотрел на меня, облизывая губы. Я извивалась под его тяжелым взглядом и потянулась к нему.
— Нет, — его тело нависло надо мной, его пальцы расстегнули ремень на штанах. — Сегодня я не тороплюсь, ладно, принцесса?
Я кивнула, слишком очарованная его длинными пальцами и сильными бедрами, оседлавшими меня и лениво вытаскивающими кожаный ремень из петель. У меня пересохло во рту, когда его рука потянулась вниз и сжала мою талию.
— Мне нужны ответы, паршивка, — его тон был мрачным. — Используй свой маленький рот.
Сглотнув, я встретилась с ним взглядом и сказала: — Д-да, папочка.
— Какое у тебя стоп-слово? — спросил Джеймс, наклоняясь и удерживая мои запястья на матрасе над моей головой. Я извивалась еще больше. Задохнулась, когда он прижался всем своим весом к моему животу и пристально посмотрел на меня. — Прекрати двигаться и ответь мне. Какое у тебя стоп-слово?
— Персик, — выдохнула я.
— Это верно, — его челюсти были сжаты, когда он обвязал ремень вокруг металлического столба кровати и моих запястий, связывая их. Мое дыхание стало тяжелее. — И когда ты используешь это стоп слово?
— Я-я… — пробормотала я, нахмурившись. — Когда я захочу остановиться?
Его рука обхватила мою щеку и улыбнулся мне: — Да, милая принцесса. И когда это больно.
— Ч-что больно?
— Что угодно, ладно? — он наклонил мою голову. — Могу ли я доверять тебе, Миа?
— Да папочка, — мой голос дрожал, когда я ответила: — Я скажу это, если будет больно или я захочу остановиться.
— Такая хорошая девочка, — Джеймс наградил меня сладким поцелуем. Это было неряшливо и грязно, от чего у меня колотилось сердце и кружилась голова. Мне хотелось прикоснуться к его лицу. Мои запястья потянули узел, который он завязал, и из моего горла вырвался всхлип, когда я не смогла их пошевелить.
— Ммм, — прогремел он, отстраняясь и скользя руками под мою футболку. — Я заставлю тебя немного поплакать, ладно, принцесса?
— М-мои руки… Джеймс… Папочка, — быстро поправила я, снова дернув, но он не сдвинулся с места. Я была связана, одна и в его власти.
Он снова улыбнулся. Но это было восхитительно злобно. — Мне нравится, когда они связаны, принцесса, а тебе нет?