— Ну, скорее же! Что ты плетешься, как больной конь?
Мы покинули территорию усадьбы, обошли с краю погруженную в мрак деревню, откуда приятно тянуло печным дымом, пересекли небольшую рощу, миновали замерзший ручей… Только тут, когда затвердевший снег сменился мягким и глубоким, до меня стало доходить, что что-то не так. Уж слишком далеко получается. Неужели кто-то смог организовать схрон на таком большом расстоянии от усадьбы? Если так, то понятно, почему коллекцию долго не могли найти: площадь поисков оказалась куда значительнее, чем мне представлялось вначале. А следы все тянутся, петляют, пересекаются… Стоп!
— Это еще что такое? — я склонился над новой цепочкой отпечатков человеческих ног, которая, заходя сбоку, аккуратно сливалась с «нашей». — Здесь есть кто-то еще.
— Кто? — Яна тут же перешла на шепот. — Они ждали его?
— Думаешь, их много? — в свою очередь спросил я. — Цепочка всего одна.
— Они могли идти след в след. Так может хоть сто человек пройти, а ты будешь думать, что всего один.
— Тоже верно, — я чуть слышно щелкнул предохранителем на арбалете. — Дальше не торопимся, идем тихо.
— Дальше мы двигаем назад! — девочка вцепилась мне в локоть и зашипела прямо в ухо. — Ты сдурел туда идти? Если они достали Шизика, ему уже не поможешь. И сокровищам вашим тоже. Нужно звать полицию!
— Пока мы доберемся до полиции, пока убедим их, и пока она приедет, ему уже точно никто не нужен будет, — возмущенно зашипел я в ответ. — Нам еще до машины идти!
— Так позвони!
— Блин… Точно!
— И хорош шипеть, словно простуженный удав.
— А ты хорош… — я полез в карман за телефоном. Хорош придумывать обидные сравнения! Тише вообще.
— Ты мне не шикай… Ты мне не мама и не папа. И вообще… Вообще…
— Бежим! — прежде, чем Яна успела произнести еще хоть слово, я схватил ее за руку и потащил под деревья. Шальная ветка больно хлестанула по щеке.
— Ты совсем страх потерял? — едва мы остановились в полусотне метров от точки начала «забега», она чуть не бросилась на меня: настолько была зла. — Мне же больно! Ты чего хватаешься, как маньяк?
— Там люди, — коротко ответил я, пресекая конфликт в самом его истоке. — Уходим.
— Где люди? — девочка завертела головой по сторонам. — Я никого не видела.
— Они нас тоже, я надеюсь.
— Может, тебе показалось?
— Нет. Мы здесь не одни.
— Конечно, не одни! Здесь твой Шизик и… Мамочка дорогая, вон же они!
Ее последние слова слились с громким мужским голосом:
— Вон же они! Слива, стреляй!
— Ложись! — я набросился на Яну, повалил ее в снег, и в ту же секунду правое ухо заложило от резкого хлопка.
Громко, блин! И звук какой-то незнакомый… Не охотничья двустволка.
— Сизов, не прячься! Мы тебя видим!
— За дерево… — я чуть-чуть приподнялся, выпуская из-под себя Яну и давая ей возможность переползти с открытого места за ствол многолетней сосны. — Ты цела?
— Угу, — жалобно ответила она.
Я аккуратно последовал за ней: локоточком — коленочкой, локоточком — коленочкой. Стреляли еще дважды, но все мимо. Достигнув укрытия, осторожно встал на ноги. Сосновый ствол вкусно пах смолой, и я прижался к нему, как к самому родному существу на свете. Сердце бешено колотилось, готовое в любой момент разорвать грудную клетку. Внизу, сжавшись в плотный комочек, разместилась Яна. Она молчала, только время от времени чуть слышно всхлипывала и шмыгала носом.
— Ты нас не слышишь, дурак? Выходи с поднятыми руками! Или положим тебя прямо здесь.
— Сейчас их будет больше, — одними губами прошептал я. — Надо уходить.
— Куда? — жалобно отозвалась девочка. — Я не хочу никуда идти.
— Тогда нам крышка.
— Пусть… Не пойду.
— Нет, пойдешь, — я с силой перехватил ткань куртки на ее плечах и вздернул легкое тело вверх.
— Нет… Пусти… Они ничего мне не сделают.
— Не глупи, — я взял ее за подбородок, запрокинул голову и посмотрел ей прямо в глаза. — Они убьют любого, кто встанет у них на пути. А с тобой еще и порезвятся напоследок. Нужно идти. Чувствуешь? Воздух влажный. Где-то рядом Волга.
— Мы же не моржи… — голос у нее остался таким же слабым и безвольным, но в зрачках что-то прояснилось: смекнула, чем дело пахнет. — Они догонят нас.
— Догонят, — уверенно ответил я. — Но у меня есть план.
— Они идут!
Выглянув из-за ствола, я увидел, что несколько теней быстро движутся по направлению к нам. Они не скрывались: слаженно перебегали от дерева к дереву, стремясь как можно скорее сократить расстояние. Снег хрустел под ногами, с задетых плечами и головами еловых ветвей сыпались блёстки. Я насчитал четверых… Нет, пятерых громобоев. Верно, думают, что у нас при себе совсем никакого оружия нет. Не хочется вас разочаровывать, пацаны, но…
— Ой… — один из преследователей схватился руками за грудь, повалился на землю и отчаянно задрыгал ногами. — Попали, в меня попали!
— Вперед!
Пока все взгляды обращены на подранка, нужно воспользоваться короткой форой… Бежать, бежать! Это страшно, так страшно, что и словами не передашь: бежать в ежесекундном ожидании выстрела, который прежде срока завершит и сам забег, и всю твою жизнь. В левой руке разряженный арбалет, в правой — воздух. Только бы хватило его, воздуха, только бы не вышел раньше времени из легких… Громкое дыхание, всхлипы, стон. Яне, наверняка, много страшнее. Она еще маленькая, она не привыкла к такому. Да что там говорить, я сам не привык! Но Яна бежала рядом, не отставая ни на шаг и не вынуждая меня замедляться. Она была умничкой, и в тот момент я любил ее, как родную сестру.
Мы справились. Выстрелы все-таки раздались, но запоздалые, далекие… Бессмысленные. А мы вырвались.
— Берег! — Яна бессильно рухнула на колени, жадно хватая ртом сырой воздух. — Все, больше не могу…
— Отлично! — я огляделся по сторонам в поисках погони. — Не падай духом, родная, поднимайся! Давай вниз! Нет, стой… Черт!
В ствол ближайшей сосны угодила пуля, разлетевшись брызгами коры и щепы. Отрыв получился не таким уж капитальным, как я хотел надеяться.
— Вон они! Гаси их, гаси!
Вниз, по склону, к воде, на остатках сил. Больше некуда. Неужели все закончится так глупо? Ладно, я дурак, но девочка? Ее-то за что? Не следовало брать ее с собой, пусть даже она сама просилась… Пусть даже угрожала…
Вдруг я почувствовал, что меня тянут куда-то вбок. Это Яна заметила кое-что на речном откосе — узкий трапециевидный проем, чернеющий среди присыпанных снегом валунов… Тогда она схватила меня за руку и потащила туда, решив, что больше все равно отступать некуда.
И Яна была права.
— Пещера!
— Вход в пещеру, — машинально поправил я, и увидев, что из леса выходят наши преследователи, тут же скомандовал. — Давай внутрь!
С косогора до нас донеслись яростные крики, по камням торопливо зацокали пули, но было уже поздно: мы скрылись в темноте.
Глава XXXI: В первобытной тьме
Вместо мерзлой земли под ногами — шероховатая каменная поверхность, которую, однако, я даже не смог рассмотреть: стоило сделать всего пару шагов вглубь пещеры, как вокруг уже царил непроницаемый мрак. Яны не было видно, до меня доносились только обрывочные всхлипы и тяжелое дыхание. Девочка запыхалась, девочка устала. Ничего, какие твои годы. Ты, видимо, еще не до конца осознала, как крупно нам повезло.
Нужно убираться подальше от входа, но тут же начинаются проблемы: пол неровный. Неровный? Да это вообще не пол, а черти что, специально приспособленое для ломания ног. Ступать следует крайне осторожно, иначе, не ровен час, навернешься о выступ или провалишься в дыру. Или просто собьешь себе пальцы, ненароком подфутболив булдыган размером с кочан капусты. Наощупь продвигаюсь вперед и вдруг совершенно неожиданно для себя утыкаюсь руками в твердую поверхность. Стена! Неужели наше укрытие оказалось просто выемкой в породе, а не полноценной пещерой? Нет, нет, нет… Но тут чуть левее во тьме замаячил голубоватый огонек: это идущая на три шага впереди Яна подсветила себе путь экраном мобильного телефона. Скоординировав направление, я осторожно двинулся к ней.