— Мужик, тебе чего?
В одну из двух кабинок забилось сразу три старшеклассника. У одного в руках потушенная недокуренная сигарета.
— Да так, ничего… — я с интересом вгляделся в незнакомые лица: будь я сам школьником, наверное, испугался бы подобной встречи (блин, откуда вдруг полезли эти давно уже позабытые школьные страхи?!). — Просто гуляю. А вы чего тут так уплотнились?
— Не твое дело. Иди, гуляй дальше. А то Данилу позовем.
Данилой звали местного охранника. Безобидный дедушка, тем не менее, полный решимости защищать вверенную ему территорию.
— А ты вообще кто такой? — поинтересовался второй старшеклассник.
— Да так… Будущее место работы осматриваю, — ответил я, про себя думая, не щелкнуть ли ребятишек на камеру мобильного телефона? А что, фотка вышла бы классная, пацаны в кабинке — просто наглядная иллюстрация московского метро в утренний час пик. Даже пахнет очень похоже.
— В туалете, что ли, будешь работать? — хохотнул было один, но третий, который и был с сигаретой, ткнул его в плечо.
— Погодь. Ты новый учитель?
Мне почудилось или он испугался?
— Что-то вроде того.
— Ну блиин…
— Что здесь происходит? — прозвучал за спиной знакомый голос.
В дверях стоял тот самый молодой человек в светло-сером костюме, который так обрадовался мне при первой встрече в учительской. Сизов, кажется. Сейчас он, впрочем, не улыбался.
— Евгений Валерьевич! — запричитал один из учеников, тут же выбросив недокуренную улику в канализацию и нажав на смыв. — Тут нас какой-то мужик прессует!
— Прессует? — Евгений Валерьевич втянул воздух, закашлялся. — Филипп Анатольевич, это вы здесь курите?
— Чего? — опешил я. — Это ваши… подопечные тут смолят! Прямо в кабинке.
— Мои? — теперь уже в голосе Евгения проскользнуло удивление. — Это не мои ученики. У меня сейчас седьмой класс, а эти — девятый.
— Чудненько. Седьмой, девятый — мне все равно, я здесь пока еще только гость. Разбирайтесь с ними сами. А я умываю руки.
Я прошел мимо учителя истории и направился к лестнице, когда вдогонку мне долетели слова:
— Вы меня не услышали? Я ведь сказал: это не мои ученики.
— Значит, пусть идут к себе в класс, — не оборачиваясь, буркнул я.
— Нет уж, — он нагнал меня и схватил за плечо. — Вы сами должны решить, что с этим делать.
Вглядевшись в его лицо, я подумал, что парень немного не в себе. Зрачки расширены, на лбу испарина. Тут же в голове всплыли слова Елены: «Он безобидный, конечно, но странный. По-настоящему странный». Интересно, насколько определение «странный» в данном случае коррелирует с определением «нездоровый»? И чего он пристал ко мне?
— Хорошо, — сдался я, помятуя, что с подобными людьми лучше не спорить. — Если вы объясните, что от меня требуется, я постараюсь помочь.
— Понимаете, — Евгений наклонился к моему уху и зашептал. — Курить в школе запрещено. Если про это узнает директор, ребят должны будут исключить. Ну, или поставить на учет в соответствующей инстанции. А я этого не хочу. Я хочу, чтобы меня здесь не было, и я ничего этого не видел. Но так уж получилось, что мое желание в данный момент неисполнимо…
— Евгений Валерьевич? — тихонько позвали его ученики. Они тоже вышли из туалета и сейчас опасливо жались к стене, оглядываясь по сторонам: понимали, мерзавцы, что решается их судьба. — Можно мы пойдем в класс?
— Стойте здесь, — бросил им учитель и снова обратился ко мне. — Так вот, я к чему. Мне нельзя вести их к директору. Но и сделать вид, что ничего не было, я тоже не могу. Поэтому давайте вы сами решите, как поступить? Вам будет проще, вы их даже не знаете: не знаете, кто и как учится, у кого какие родители, кто из них исправим, а кто — нет. Вам проще. А я буду спокоен, что вверил их под вашу ответственность, а не просто прошел мимо. Хорошо?
— Оу… Даже не знаю…
— Вы согласны, что это единственный вариант, который устроит всех?
Несмотря на изначальный скепсис, я вынужден был признать, что в предложении учителя присутствует здравое зерно. Исключение из школы едва ли положительно повлияет на этих ребят, а они, вроде бы, не такие уж отморозки, какими изначально представились: вон как преданно смотрят. Правда, если слухи о моем либерализме дойдут до руководства… Ай, все равно я здесь ненадолго, так чего бояться?
— Ладно, вы меня убедили. Я сам с ними разберусь.
— Спасибо! — он буквально расцвел, как бутон. — Я так вам благодарен! Вы действительно хороший человек! Ну, все, мне пора. Класс ждет, сами понимаете…
И он просто ушел. Оставив меня наедине с тремя охламонами.
— Ну что, охламоны? — подбодрил я их. — Перед смертью не накуришься? Какой урок прогуливаем?
— Физику… — мрачно отозвались те.
Похоже, мое общество не внушало им особого оптимизма.
— Физика гадость, согласен… Ваши фамилии? — они переглянулись, и я на всякий случай уточнил. — Врать бесполезно, я ведь все равно потом уточню у Евгения Валерьевича.
— Лапин, — нехотя назвался один.
— Сомов, — вздохнув, сказал, второй.
— Горовец, — засунув руки в карманы, представился третитй.
— Вот и славно, Лапин, Сомов, Горовец, — резюмировал я. — В качестве наказания будете ходить на мой факультатив. Заодно обеспечите мне хоть какую-нибудь посещаемость. Придете на все четыре занятия — забудем про нашу неприятную встречу. Поняли?
— Поняли.
— Вот и молодцы. На следующем уроке чтоб были. Потом по журналу проверю.
Вот так и вливаются свежие кадры в новый коллектив.
— Филипп Анатольевич, вы уже уходите?
На лестнице меня перехватила Сонечка.
— Да, Софья… Как вас по отчеству?
— Можно просто Соня, — рассмеялась она. — А то развели тут официоз, как на королевском приеме.
— Тогда меня можно просто Филипп, — согласился я. — Да, надо идти. До конца дня еще кучу всего предстоит успеть, но конкретно здесь мне делать нечего.
— А как вам обстановка в учительской?
— Первый круг ада, — честно ответил я.
— Вы не обращайте внимания на этих старперов, — подмигнула девушка. — Тут все в своих панцирях закостенели, их уже не расшевелить. Я тоже такой стану… Лет через десять. А что вы вечером делаете?
Я посмотрел на нее несколько с другой стороны.
— Заседаю в библиотеке.
— Это шутка?
— Ни в коем случае. Нужно доделать учебный план, хотя бы на два первых занятия. Боюсь, просижу до самого закрытия.
— Я могу к тебе присоединиться! — предложила она. — У меня сегодня всего два урока, потом я свободна. Буду рада помочь!
Мы вышли на школьное крыльцо: в глаза ударил яркий солнечный свет. Морозит.
— А твой молодой человек не будет против? — осторожно поинтересовался я и только тогда понял, что сглупил: сейчас она подумает, не проверяю ли я ее на наличие обязательств. И не дай бог окажется, что она свободна…
— Да не, он сегодня в вечернюю смену работает, — отмахнулась она. — Ну так что, составить тебе компанию?
Я не мог понять, подкатывает она ко мне или нет? Девушка совсем не красавица, но и не сказать, что страшненькая. Скорее, приятная. Может, ей действительно просто нечем заняться вечером и на фоне дефицита общения она рада любому новому лицу? Казалось бы, проверить легче легкого: просто сказать, что я женат. Но мы же не ищем легких путей…
— В общем-то, почему бы и… Это еще кто там?
— Где там? — Соня близоруко прищурилась, проследив за моим указательным пальцем. — Эти, что ли?
— Да, вон там, в сквере. Господи, почему у вас столько прогуливающих учеников? Это ваши?
— Да, — она смахнула с глаз набежавшие слезинки. — Проклятые линзы… Это одиннадцатый класс. Но они у нас особенные, им в школу можно и не ходить.
— Особенные? — не понял я. — Когда я учился, у нас, конечно, тоже были особенные, но не настолько, чтобы на глазах у учителей прогуливать уроки. Ходили все.
— У вас таких не было, а у нас есть. Элитой себя считают. Хозяевами района. И с ними в самом деле лучше не связываться. Вон тот, что слева, это Елизаров — лидер местной банды. Гелик, как они его зовут. У него связи.