— Смотри!
Там, высоко над землей, едва заметной точкой парил орел. Выхватил стрелу могучий батыр, натянул лук, и упала птица к его ногам, пораженная в самое сердце. Молча протянул он убитую птицу Черной Бороде.
— Глаз твой зорок, а рука тверда, батыр, — спокойно сказал русский и поднялся с земли, шатаясь. — Но не видят правду твои глаза. Скажи: разве все русские одинаковы? Посмотри, как живут на твердышовских заводах русские мужики. От темна до темна гнут они спины у раскаленных печей и не ведают, что такое радость. Батоги и плеть — одна им награда за эту каторгу. Разве они отняли у башкир землю? И разве сами башкиры все одинаковы?! Посмотри хорошенько, батыр! Отгони туман от своих глаз! Почему одному нечем прикрыть свою наготу, а другой ходит в шелковых халатах. Где же справедливость? Отвечай, батыр! — так сказал Черная Борода, и глубоко задумался Салават над его словами. Долго молчал он, опустив голову и, наконец, ответил:
— В твоих речах есть правда, русский. Я подумаю.
— Подумай, батыр! Хорошенько подумай! А теперь прощай! — обнял его Черная Борода и зашагал по берегу.
— Постой! — закричал Салават. — Как зовут тебя, русский?
— Пугач — мое имя, и ты обо мне еще услышишь, — так сказал Черная Борода, помахал рукой на прощанье и скрылся в кустах.
И часто с тех пор стал приезжать сюда Салават-батыр, и пока конь его бродил по берегу и щипал сочную траву, он сидел на любимом камне под скалой и думал великую думу о тех словах, что запали так глубоко в его сердце. Задумчиво уронив голову на руки, спрашивал батыр:
А река ласково журчала в ответ, и слышалось Салавату в ее журчании:
— Да, правда, батыр…
А вскоре пришел с юга, из уральских степей, слух, что объявился там справедливый царь, который и русских и башкир жалует и землей, и лесами, и волей. Собрал тогда Салават своих друзей и привел их в народную армию, а взглянув на русского батыра, сразу узнал в нем человека с черной бородой, которого спас на берегу реки.
— Узнаешь ли ты меня, батыр? — спросил Черная Борода.
— Узнаю.
— А веришь ли, что я царь?
— Мне нет дела до того, кто ты, — смело отвечал Салават. — Но ты идешь за землю и волю для народа и вот тебе моя сабля. Она будет служить тебе, пока видят мои глаза и бьется сердце.
— Добро, — усмехнулся Черная Борода. — Будешь у меня полковником.
Много народу видел здесь Салават. Были тут и русские с уральских заводов, были здесь мордва и чуваши, башкиры и татары. На разных языках говорили эти люди, но у всех были мозоли на руках и одеты они были в лохмотья.
И понял тогда Салават-батыр, что роднит людей не язык, а одинаковые думы, стремления, цели. Много заводов, крепостей и селений взял восставший народ, и царица далеко-далеко отсюда, в большом городе дрожала от страха и не спала ночей. Но не пришло, видно, еще то время, чтобы добро победило зло, а свет — тьму. Разбиты были отряды батыра Пугача, а по следам Салавата кинулись царские слуги, не давая ему ни сна, ни отдыха ни днем, ни ночью. Один за другим гибли в боях его друзья и соратники и, оставшись один, весь израненный, переплыл Салават Юрюзань-реку и упал без сил возле камня, на котором думал когда-то свою великую думу. Слева скалы, впереди лес, а сзади погоня. Вот уже слышно, как ржут и бьют о камни копытами солдатские кони. И глядя на хозяина умными глазами, жалобно заржал Салаватов конь.
Шатаясь, весь окровавленный, поднялся батыр с земли и выпрямился, опираясь на саблю. И в этот миг за рекой напротив выскочила из лесу погоня, и офицер, поднявшись на стременах, закричал ликующе и громко:
— Вот он! Хватайте его!
И сейчас же десяток солдат направили коней в быструю воду Юрюзань-реки.
Старик замолчал и запыхтел трубочкой.
— Схватили его, — тихо и печально нарушил молчание Сева. — Я читал… И он на каторге умер.
— Герои не умирают, — спокойно возразил старик, и внутренний огонь, блеснувший в глазах, придал лицу его строгое и величавое выражение. — Народ говорит другое.
— А что говорит народ, дедушка? — спросил Сережка.
Старик подбросил в печку несколько сухих веточек, посмотрел, как огонь быстро пробежал по ним, и, оглядев напряженно внимательные лица ребят и молоденькой девушки-вожатой, продолжал:
— «Когда увидел солдат Салават-батыр, шатаясь, как дерево в непогоду, шагнул он к своему коню и хотел взобраться на седло, но так ослабел он от потери крови, что, едва подняв ногу, со стоном свалился на землю. Понял тогда могучий батыр, что не уйти ему от погони и, приподнявшись, застонал в душевной муке и крикнул громовым голосом: