И Грейс снова покачала головой. Она чувствовала... наполненность, но это не было больно. Она чувствовала, как её тело напрягается, пытаясь впустить его глубже. Да, ей хотелось, чтобы он был внутри нее: в её теле и в её сердце.
Любопытство оказалось сильнее стыда, и Грейс обхватила рукой напряженный член Закари. От её прикосновения он вздрогнул, и она попыталась убрать руку.
- Урок... черт, я забыл какой, - сказал он, тяжело дыша.
- Я тоже не помню. Пятый? Шестой?
- Урок какой-то там. То, что ты делаешь - чудесно, ты не должна останавливаться. Здесь дрожь - хороший знак.
- Мне столько всего надо запомнить о сексе, - заметила она. - Наверное, стоило бы записать.
- Тебе придется узнать еще больше, когда мы им, наконец, займемся.
- Когда же? - спросила Грейс, ей не терпелось снова ощутить его в себе.
Она пробежалась пальцами вверх-вниз, наслаждаясь его твердостью и гладкостью кожи.
- Думаю, сейчас. - Закари тяжело дышал. - Прямо сейчас.
Он скатился с нее и взял из коробки презерватив. Она пыталась игнорировать свое волнение, когда он надел его и снова оказался над ней.
- Раздвинь ноги как можно шире, - сказал он, легко прикасаясь к её лицу.
Она послушалась - подвинулась под ним и широко развела бедра. Закари снова раскрыл её пальцами и на дюйм толкнулся в нее. Она приподняла бедра, и он вошел в нее полностью.
Грейс вздрогнула от боли, пронзившей её тело. Закари поспешно, но аккуратно вышел.
- Извини, - пробормотала она.
- Грейс, из тех женщин, что были у меня до тебя, ты единственная, кто извинилась за то, что испытала оргазм и за свою неопытность.
- Наверное, мне нельзя извиняться за извинения?
- Нет, нельзя.
- И что? - спросила она, взмолившись о том, чтобы ответом не было "прекратить".
- Мы откажемся от миссионерской позиции. Так или иначе, она не моя любимая. Перевернись, - распорядился он, и Грейс нервно перевернулась на живот.
- Ты лежишь на животе, и я собираюсь использовать смазку. Но не бойся, я не собираюсь брать тебя сзади. По крайней мере, не сегодня, - сказав это, он поцеловал её в плечо.
- Хорошо, - сказала она, пододвинув одну из подушек к груди.
Пока он снова что-то искал в ящике, она вжалась лицом в подушку и глубоко вдохнула. Его постель пахла в точности им - чем-то теплым, чистым, мужским.
Закари снова вжался в нее и, обхватив рукой её колено, согнул его, подвинул ближе к её груди. Она услышал, как открывается крышка и вздрогнула, почувствовав холодную жидкость на его пальцах.
- Я знаю, - он негромко засмеялся. - Я попытаюсь согреть тебя как можно скорее.
- Все в порядке, - пробормотала она, чувствуя себя ужасно неловко от того, что просто лежит, пока он покрывает ее дополнительной смазкой. Зак отложил тюбик и скользнул в нее двумя пальцами.
- Я попытаюсь тебя немного расширить. Скажи, если станет больно.
Грейс была слишком смущена, чтобы ответить. Она едва кивнула и только сильнее прижала к себе подушку. Закари осторожно развел пальцы внутри нее. Повернув их, он развел их чуть шире.
- Не больно?
- Нет, - прошептала она.
- Ничуть.
Она почувствовала, как он снова повернул ладонь и к двум пальцам присоединился третий. Её тело попыталось взбунтоваться и не допустить этого. Но она преодолела дискомфорт и уже три пальца Закари были глубоко внутри нее.
- Закари..., - выдохнула она.
- Да?
- Ты же сказал, что я буду стонать твое имя, когда ты внутри меня. Вот, следую приказу, - улыбнулась она.
- Хорошая девочка, - он снова поцеловал её плечо и спину, на этот раз сильнее и она ахнула от прилива желания.
Закари вытащил из нее пальцы, и она снова почувствовала его твердую плоть.
- Расслабься, - прошептал он ей на ухо. - И попытайся не сжиматься.
- Попытаюсь, - пообещала она.
Он медленно толкнулся в нее, заполняя дюйм за дюймом. Она почувствовала, как сокращаются её мышцы, но больно на этот раз не было.
- Лучше? - спросил он.
- Намного.
Зак начал медленно двигаться в ней, выходя почти полностью, прежде чем снова скользнуть внутрь.
- А так тебе нравится?- спросил он, убирая с её шеи волосы и поглаживая спину.
- Да, - пришлось ей признать.
Когда это все существовало только в её воображении, она всегда представляла себя лежащей на спине под ним. Теперь же она видела, насколько убогими были её фантазии. В какой-то степени, лежать на животе, прижатой его грудью и с его губами возле уха, казалось гораздо интимнее, чем в миссионерской позиции.
- Хорошо. Так мне нравится больше всего.
- Что ж, можно сказать, мне тоже.
Продолжая двигаться в ней, Закари изучал руками её тело. Она не совсем лежала на животе и благодаря её согнутой в колене ноге, Закари мог достать везде, обхватить руками её грудь. Он ласкал её руки и бока, прежде чем опуститься вниз и снова найти её клитор.
Его толчки становились быстрее.
Она почувствовала, как он подвинулся еще ближе, оказавшись полностью сверху. Обе его руки сейчас находились по обеим сторонам от ее головы. Разговор прекратился. Единственное, что она сейчас слышала - его неровное дыхание вперемешку со своим.
Грейс повернула голову и увидела, как его левая рука комкает простыню. Она потянулась к нему, обхватила его большой палец. Он накрыл её ладони своими, их пальцы переплелись. Глядя на их переплетенные руки, она подумала, что в жизни не видела ничего красивее. Она бы написала об этом стихи, назвав их "Любовь".
- Грейс, - выдохнул Закари с напряжением в голосе.
Он продолжал двигаться. Грейс зажмурилась и выгнула спину, пытаясь впустить его еще глубже. Давление в её животе возросло, мышцы сжались вокруг него, и она кончила - тихо, но подрагивая всем телом.
Закари двигался в ней. Она чувствовала напряжение твердых, как железо, мышц. Она знала, он пытается быть как можно более осторожным и любила его за это. Он был одновременно соблазнителем и защитником... идеальное сочетание.
Из его горла вырвался низкий стон. Толкнувшись в нее в последний раз, он напрягся всем телом и со вздохом расслабился, растягиваясь на ней.
Они еще долго лежали молча, пытаясь восстановить дыхание. Закари все еще был внутри нее и их пальцы были все так же сплетены.
- Касательно первого правила, - начал он через минуту или две.
- О том, что нам следует рассказывать друг другу все?
- Да. Ты должна знать кое-что, Грейс.
- Что? - спросила она, вжавшись в него сильнее. Ни одно стихотворение никогда не волновало её так, как этот момент.
- Я люблю тебя.
Конец