— Сорокина, пиши список. Только твой почерк можно разобрать без помощи графолога.
— А это кто? — тоненько спрашивает скромная девочка с косой.
— Тот, кто графиком твоих месячных заведует!
— Сидоров, — резко одëргивает, — сейчас же извинись перед девушкой.
— Извини меня, Сорокина.
— Так-то лучше!
— Все расписываемся и отправляемся в двадцать седьмую школу, где, учитывая ваши недюжинные способности и колоссальную сообразительность, нас ждёт небывалый успех.
Не могу себя контролировать и, полностью развернувшись, наблюдаю за тем, как учитель, опершись о стол и закатав рукава белой рубашки, что-то быстро пишет. У него красивые загорелые руки: жилистые, с сильными длинными узловатыми пальцами и аккуратными ногтями. Колец нет. Наблюдаю за ним и чувствую, как участилось дыхание, груди потяжелели. А я замерла, прижав к себе куртку. Уходить надо, пока не выставила себя полной идиоткой, но я по-прежнему стою.
— Сорокина, пиши, пожалуйста, быстрее. — Отходит он от стола и поднимает глаза.
Смотрит прямо на меня.
Меня обливает кипятком стыда, и я начинаю натягивать куртку, слишком быстро и резко отвернувшись. Как же неловко получилось. Теперь он подумает, что я какой-то сумасшедший сталкер.
— Куртки надеваем, становимся по парам. Мальчик-девочка.
— Ну это несерьёзно, мы же не первоклашки, — раздаётся нытьё со всех сторон.
— За пределами школы ведём себя прилично, меня не позорим, шею себе не сворачиваем, на дорогу не выбегаем. В террористы не вербуемся, запрещённые вещества не употребляем.
Мне надо домой идти, но я не могу перестать смотреть на него. И он, произнося напутственные речи, тоже смотрит. Сейчас расстояние между нами гораздо меньше. Старшеклассники щебечут, без конца задают ему вопросы, он общается с ними, попутно воспитывая. И не сводя с меня глаз… Я чувствую невероятно сильную химию между нами. Откуда она взялась? Разве так бывает?
Очнуться мне удаётся лишь тогда, когда, взяв верхнюю одежду, учитель уводит учеников к выходу.
Эти горячие обмены взглядами вызывают внутри меня странное болезненное удовольствие. Будто вернулась на пятнадцать лет назад, когда мы с подружками специально выбирали коридоры в универе, чтобы пройти несколько раз мимо аудитории понравившегося объекта.
А потом жизнь вдруг стала взрослой, и все эти приятные глупости куда-то улетучились. И цены на продукты стали важнее ощущения привлекательности.
И сейчас, когда этот незнакомый учитель, пропуская старшеклассников в дверь на выход, снова оборачивается, обдавая меня очередным горячим взглядом, я чувствую неповторимый трепет.
Забирать дочку я прихожу на полчаса раньше. Делая вид, что копаюсь в телефоне, бесстыже мониторю коридор.
Я уже заметила некую закономерность. Он всегда проходит по первому этажу и исчезает на лестнице, ведущей наверх. Получив очередную порцию горячего прямолинейного взгляда, я вдруг нуждаюсь в остром подтверждении, что так он смотрит только на меня. И других горячих молодых мамочек это не касается. Шагнув за колонну, жду, когда после звонка он пойдёт обратно.
Вся моя обычная жизнь, полная работы, уборки, готовки и прочего быта вдруг останавливается, скручиваясь как рулон обоев, и начинает играть неожиданно яркими красками, превратившись в увлекательную игру.
За колонной меня не видно, зато я замечаю его. Он смотрит на оставленные мной вещи, огибает бетонный столб и идёт по выбранному маршруту, упершись в меня горячим взглядом.
Низ живота скручивает в тугой узел, рождая в теле низменную страсть, и от этого взаимного притяжения становится так кайфово, что под ногами плывёт пол. Любая женщина за тридцать должна хоть раз почувствовать себя настолько желанной — это сохраняет молодость и делает её привлекательной. Маленькая запретная игра, поднимающая мою самооценку. В этом нет ничего плохого.
Забрав дочку из школы, я всю дорогу улыбаюсь, мечтательно прикусывая нижнюю губу. В конце концов, мы не творим ничего постыдного, просто смотрим друг на друга. Не стоит раздувать из мухи слона и делать трагедию из прыща на носу — это не конец света.
Вот только по приходу домой я беспрерывно вспоминаю серые глаза цвета дымящихся углей, крепкие руки, широкие плечи и то, как он наставлял своих учеников. Не терпящий возражений тон учителя возбуждает особенно сильно. Как приятный бонус: у него есть чувство юмора, но при этом он всё время серьёзный и собранный. Под его взглядом я ощущаю себя действительно красивой.