Да че она там, ночевать собралась? Если так, то все его планы медным тазом…
Так, а это че за обсосыши?
Майк чувствовал, прям нутром чувствовал, что принаряженные шкеты на низком хищном Камаро явно не просто так тут нарисовались. Явно за его девочкой. А если так, то зря они наряжались. И машинку эту зря у папочки взяли. Ох, зря.
Далее Майк пронаблюдал торжественную погрузку двух разряженных красоток на заднее сиденье низко распластавшейся тачки, воодушевленные рожи кавалеров (ненадолго, это совсем ненадолго…), сжав зубы, отследил, куда рванули, и, уже не сдерживаясь, выматерился особенно грязно, поняв, что заходят они в самый распоследний гадюшник города.
Не, ну чисто внешне там все было в ажуре, но сам Майк его хозяина уже пару раз очень жестко брал, и совсем не на торговле воздушными шариками. Вот только закрыть не мог, хотя доказательная база была железная. Но и бабок для выхода под залог у твари было полно. И судебная система у нас самая лучшая.
Гуманная такая.
Он про это непосредственной (чтоб ее!) начальнице в последний раз очень много чего сказал.
И она поняла его правильно, наградив очередным взысканием.
Сука.
Так, ладно, не отвлекаемся.
Надо принимать меры.
Пацанов шугануть, девчонку вытащить и по жопе надавать. И потом….
Не отвлекаться!
Майк глотнул еще виски, прополоскал горло, поправил кобуру, и пошел в клубу. Сейчас всем будет весело.
14.
Клуб Анне не понравился. И друг Рика не понравился тоже. И тот и другой были слишком пафосными и сладкими. Приторными.
И вообще настроение как-то упало. Девушка упорно отгораживалась от мысли, что это может быть связано с Ричером. Вернее, с его отсутствием.
Сама же послала. Вот он и пошел.
При мысли о том, что он реально мог обидеться и уйти, внезапно кольнуло. Наверно, не стоило так… Может, и правда работа…
Но Анна усилием воли задавила в себе пораженческие настроения. В любом случае, не помешает встряхнуть его немного. А то совсем совесть потерял.
Обиделся? Пусть обижается.
Она будет веселиться.
Клуб был переполнен. Даже странно, сколько людей захотели отметить День Святого Валентина еще раз.
Заказанный столик был в глубине зала, не в самом удачном месте, официанты пробегали мимо, Анну несколько раз толкнули и один раз облапали, пока они с Лори шли в туалет.
Музыка тоже не нравилась.
Анна посмотрела на себя в зеркало в туалете, подправила макияж. Никакого настроения.
Пожалуй, она посидит час, и поедет домой.
Может, Майк…
Хватит! Не думать об этом говнюке!
Она замешкалась чуть-чуть на выходе из туалета, Лори ушла вперед, стремясь к своему парню. Вот уж кому все было в кайф.
Анна проверила телефон. Ни звонков. Ни сообщений. А ведь всю неделю названивал.
Неужели…
Тут она умудрилась в кого-то вписаться, выронила телефон.
– Wow! Que niña! De donde eres bebe?(Ничего себе! Какая девочка! Откуда ты, детка? (исп)
Мужчина, которого она едва не сбила с ног, проявил чудеса ловкости, подхватив ее телефон у самого пола.
Теперь он стоял, разглядывая ее довольно бесцеремонно, и не спеша возвращать ее вещь.
– Спасибо большое! – Анна вежливо улыбнулась и протянула руку за телефоном.
Мужчина, по-прежнему нагло рассматривая ее, поймал ее запястье, пожал, будто здороваясь.
– Меня зовут Цезарь, bebe. Приятно познакомиться.
И поцеловал ее руку. Неприятно. Влажно причмокивая.
Анна передернулась от отвращения, быстро вырвала руку, еле сдержавшись, чтоб не вытереть ее тут же влажной салфеткой.
– Анна. Отдайте телефон, пожалуйста.
– Да, конечно! Не хочешь присоединиться ко мне и моим друзьям в вип-зоне?
Вопрос был произнесен хамским, уверенным тоном, не предусматривающим ее отказ. Анну это взбесило.
– Нет, спасибо! Я с друзьями.
Она оглянулась на свой столик, Рик и Брет внимательно наблюдали за ней, Лори что-то наговаривала на ухо своему парню.
Ее спутники выглядели встревоженными.
– О, я думаю, они не будут против.
С этими словами Цезарь взял ее под локоть и повлек на второй этаж, в сторону лаунж-зоны, не просматриваемой из зала.
Анна попыталась вырваться, но совершенно безрезультатно.
Мужчина был очень крепким, цепким, пальцы его сжали так сильно, что скорее всего потом синяки останутся.
Несмотря на опасность ситуации, Анна не испугалась, просто возмутилась.
Она не могла оценить всю серьезность положения, не могла поверить, что в двадцать первом веке, в Америке, может происходить такое. Что кто-то в публичном людном месте может вот так запросто взять и утащить понравившуюся женщину.