— Криками не поможешь, — сказал Лёва. — Возьми себя в руки и пойди поговори. Подействуй на неё силой убеждения.
Товарищи снова очутились в кухне. Боря заговорил негромко и очень сдержанно:
— Рая! Раиса, ты слышишь?
— Ну? — ответили из-за двери.
— Раиса, вот что я тебе скажу: я тебя, так и быть, выпущу, но чтобы это было в последний раз! Понимаешь?
— Понимаю. А я не выйду.
Боря вздохнул, подтянул трусы и продолжал уже совсем кротко:
— Рая, послушай-ка, ты ведь не маленькая, так? Мне нужно скоро уходить, а…
— И уходи. Кто тебя держит?
Лёва заглянул в замочную скважину и сказал убедительным тоном:
— Рая, нужно всё-таки сознавать! У Бориса очень важное дело.
— Котлеты тоже важное дело. Отец придёт с работы — что он будет есть?
Семиклассники помолчали в раздумье.
— Глупо! — тихо сказал Лёва.
— Что глупо? — так же тихо сказал Борис.
— К чему ты затеял всю эту возню? Провернул бы мясо — и дело с концом!
Борис долго грыз ноготь на большом пальце, потом открыл щеколду:
— Ну ладно, Райка! Выходи. Мы провернём.
— Нет, вы сначала проверните и покажите мне. Я встану на умывальник и посмотрю в окно.
Под потолком в стене ванной было застеклённое окно. Напрасно товарищи упрашивали Раису выйти немедленно, говоря, что этак она не успеет пришить пуговицы. Рая стояла на своём. Делать было нечего! Два авторитетных члена краеведческого кружка покорились. Мясорубка была неисправная и очень тугая, но Боря вертел её с такой быстротой, что килограмм говядины очень скоро превратился в фарш. Лицо Бориса блестело от пота, но голос его стал попрежнему строгим, когда он заговорил:
— Вот тебе мясо. Кончай эти штучки и выходи!
В ванной послышался какой-то шорох: это Раиса лезла на умывальник. Скоро её голова показалась за стеклом окна.
— Вот! — сказала она. — И стоило из-за этого столько спорить!
— Хватит болтать! Выходи!
Но Рая не вышла.
— Погодите, — сказала она. — Я с вами потеряла много времени, а мне нужно ещё снять бельё с чердака. Пойдите на чердак и снимите.
Боря чуть не уронил тарелку с фаршем.
— Издеваешься! — сказал Лёва.
— Раиса!.. Ты эти штучки брось, ты меня знаешь! Лучше брось!
— Вовсе я не издеваюсь. Мне одной раза четыре пришлось бы на чердак подниматься, а вы вдвоём сразу всё бельё унесёте. А я буду обед готовить.
Борису очень хотелось плюнуть на всё и взять Раису измором, проучить хорошенько эту девчонку. Но он подумал, как будет глупо, если он не попадёт к профессору и на заседание кружка. И из-за чего! Из-за каких-то пуговиц и упрямой сестрёнки!
Кончилось дело тем, что они с Лёвой отправились на чердак, принесли оттуда бельё и показали его Раисе.
Краеведы слышали, как она спрыгнула с умывальника.
— Увидишь, — шепнул Борис товарищу: — только пришьёт пуговицы, все уши оторву! — Он посмотрел на дверь и сказал громко: — Ну, Раиса!
— А теперь… теперь самое последнее, — решительно заговорила Рая. — Теперь знаете что? Теперь повторяйте оба вместе: «Мы даём честное пионерское слово, что даже пальцем не тронем Раю, когда она выйдет из ванной».
Повторять эту фразу было для краеведов труднее всего. Но они всё же повторили её замогильными голосами.
Щёлкнула задвижка, дверь открылась, и Рая быстро прошла мимо краеведов.
Через пятнадцать минут друзья вышли из дому. За всю дорогу они не сказали ни слова, и на бурном заседании краеведческого кружка оба хранили угрюмое молчание.
