- Думаете, они, как господин ректор, ушли и не вернулись?
- Да.
- Но что нам это даст?
- Мы получим список тех, за чьими аурами – вернее, за следами чьих аур мы должны проследить. Не может быть, чтобы ни один не оставил следа. Эти следы приведут к заговорщикам.
- Здесь несколько сотен, если не тысяч, студентов. Семь факультетов. На каждом пять курсов. На каждом курсе от тридцати до пятидесяти человек…
- Всего полторы тысячи, - подсчитал я. – Даже немного меньше, ведь мы не будем учитывать тех, в чьем алиби полностью уверены. Это Динка Куббикова, Ной Гусиньский, Агнешка Быченя… ну и те, кто в данный момент находится в морге.
- А есть еще аспиранты, лаборанты, преподаватели, секретари, сторожа, повара, уборщики… Мы тут до ночи проторчим, Груви!
- Тем лучше, - я уже вывел пятую фамилию. – Как раз все начнут возвращаться в общежитие…
- Не все живут в общежитиях!
- Этих надо отметить тоже, - уточнил я, наскоро посматривая очередной лист в поисках нужной информации. – Чтобы точно знать, кто может задержаться по уважительной причине. Засиделся, например, дома за чаем…
- Да что вы к этому чаю-то привязались? – воскликнул Вагнер как раз в тот момент, когда секретарь возник в дверях с остальными папками. От неожиданности он вскрикнул и выронил свою ношу. Некоторые папки раскрылись, документы разлетелись по всему кабинету.
- Собирайте, - распорядился я, поняв, что чая не дождусь. – Я сам чай сделаю. У вас ведь все есть?
- Н-нет, - проблеял секретарь, ползая по полу и сгребая листы в кучу. – Господин ректор не любил чай!
- Кошмар. Куда катится мир! Тогда потом быстренько сбегай на кухню за кипятком. Только не забудь…
Секретарь удрал прежде, чем я договорил.
- Дался вам этот чай, Груви, - Вагнер помог мне собрать листы в папки. Содержимое двух перепуталось. Придется попотеть, сортируя. – Не можете без него жить?
- Знобит что-то, - признался я, снова садясь за выписку. – Боюсь простудиться… Надеюсь, чай выгонит хворь.
Но вместо секретаря пришла Агнешка Быченя с обмотанным моим плащом чайником.
- Вот, - водрузила на стол. – Для вас. Отвар. Сама делала! Девять трав в нем. Сама сушила, сама подбирала…
Она по-хозяйски прошлась по кабинету, достала где-то две большие кружки, налила нам с Вагнером ароматный чай, сильно сдобренный медом.
- Как ты догадалась? – я сделал большой глоток. – И что с мэтрессой Кит?
- С нею все хорошо. Она спит. А с отваром мне подсказал мэтр Голон, когда узнал, что вы ушли без плаща. Я сперва к вам в комнату заглянула, но там мне сказали, что вы ушли. Я отправилась вас искать… хорошо, быстро нашла, отвар не успел остыть!
- Спасибо. Ты вот что… найди себе место и начинай делать выписки. Имя, фамилия, курс, факультет и ночует в общежитии или дома. У нас общая перепись населения. Надо управиться поскорее.
Девушка не стала допытываться, зачем нам это надо. Велели – надо выполнять.
Но даже в шесть рук мы закончили перепись только через два часа. Еще полчаса искали кладовую, потом открывали ее, и составляли новые планы.
Под конец стараниями той же Агнешки количество наших помощников увеличилось до дюжины человек. Каждому вручили списки и пустили по территории Колледжа. Нам оставалось только их составлять и передавать из рук в руки.
Но даже с таким штатом помощников мы провозились чуть ли не до поздней ночи. И все равно много фамилий в списке остались не зачеркнутыми.
Полночь застала нас все в том же ректорском кабинете, который мы заняли, расположившись, как у себя дома. Вернее, как наемники в захваченном городе. Чувствуя слабость – наверное, все-таки заболеваю! – я сдвинул два кресла и полулежал в них, прихлебывая уже подостывший целебный отвар, в то время как мой партнер корпел над списками фамилий.
- Эти двое ночуют в городе, - Вагнер просматривал их, отмечая галочками. – Они всегда приходят утром в понедельник. У мастера Штейна, насколько знаю, с утра вообще нет занятий и раньше полудня его в Колледже можно не ждать. Аспирант Ёжик отпрашивался на несколько дней, чтобы навестить больную мать. Я уверен в этом – в ректорат пришло письмо… Точнее, пришло на его имя, но по традиции, идущей с давних времен, вся переписка перлюстрируется как раз на случай таких казусов. Когда студента или преподавателя пытаются обманным путем выманить из этих стен. Письмо подлинное. Ну, или во всяком случае, написано кем-то, у кого сходный тип ауры и кто действительно соприкасался с болезнью. Слишком это ловкий ход, учитывая, что родные аспиранта Ёжика живут в Шетине.