(*Черный постриг – человек, по сути, приговаривается не просто к заключению в монастыре без права покидать его, но и внутри находится под домашним арестом, ограниченный в своих перемещениях. То есть, ходит из своей кельи только в храм на молитву, и то под конвоем, лишенный права общения. Прим. Згаша Груви.)
Тем временем наступило утро. Зимой светлеет поздно, так что лишь по количеству огней да по тому, что в ближайшем монастыре послышался утренний набат, можно было судить о том, что новый день все-таки наступил. Что он принесет?
Это было начало новой седмицы, но студенты, взбудораженные всеобщей переписью, оставались в комнатах. Едва рассвело – вернее, едва сигнал к тушению огней дал начало новому дню, еще в предрассветном сумраке – по общежитию пронесся слух-приказ – всем студентам, аспирантам и лаборантам под угрозой немедленного исключения запрещено покидать свои комнаты. Надзор возложить на выборных из числа младших преподавателей, которым тоже пригрозили увольнением, если они пойдут на поводу и выпустят хоть кого-нибудь. Исключения делались только для девушек, и то если им приспичит в уборную. В этом случае преподаватель был обязан сопроводить студентку до отхожего места и обратно, проследив, чтобы она больше никуда не совала нос.
Этот приказ был написан самим Рихардом Вагнером, но внизу стояла подпись мэтра Сибелиуса. Старый некромант долго держал перо в дрожащей от волнения руке.
- Вот уж не думал, не гадал, что буду расписываться за ректора, - промолвил он. – Может быть, Рихард, это сделаете вы?..
- Нет, - твердо произнес тот. – Вы – самый старший среди нас и обладаете наибольшей силой…
- … которая осталась в прошлом, мальчик. Я хотел дотянуть до конца учебного года и уйти… Ты вполне достоин занять пост главы кафедры. Тебе нет еще и сорока лет, а ты уже…
Я неделикатно кашлянул, прерывая старика:
- У нас нет времени. Мы должны выступать.
- Да-да, выступать, - мявшийся у порога мэтр Визар нервно оглянулся по сторонам. – Пока тут такое не началось…
Все преподаватели были подняты по тревоге. Те, кто ночевал в городе и явились уже к началу занятий, были встречены у ворот и отправлены в учительскую, где им предстояло сидеть под замком, пока все не выяснится. У двери на полу скорчилась упыриха, привязанная на шлейку, как собака-ищейка. Это производило впечатление даже на самых несговорчивых – с упырями могли справиться далеко не все учителя. А уж чтобы таскать их на поводках, как собак и отдавать команды – так и вовсе…
Наконец, приказ был подписан. Я окинул взглядом преподавателей. Некоторые горели желанием помочь, но я был вынужден приказать им оставаться на местах.
- Не потому, что мы вам не доверяем, отнюдь, - когда хочу, могу быть ужасно убедительным. – Просто, пока вы отсутствовали, произошло столько всего… сложного, что объяснять просто некогда.
- Но, может быть, все-таки скажете хотя бы что-то? А то мы можем такое навыдумывать… - подал голос маг-ветеринар.
- Хотя бы что-то? Наш бессменный и бессмертный ректор прямо под вашим носом создал целую группу из студентов…не с самыми добрыми намерениями. В число заговорщиков вошли даже наши коллеги… так что, для вас же лучше.
- Но мы хотя бы можем пойти к студентам… успокоить их… чем-нибудь занять… Какой смысл нам сидеть тут, а им – у себя? Безделье – не лучший способ убить время.
- Не для всех. Вы сможете занять чем-нибудь полезным не одну группу, а три или четыре? Да с разных курсов? И даже с разных факультетов?
- Ну… мы можем заставить их заниматься уборкой территории… - энтузиазма в голосе мага-ветеринара поубавилось, но отступать он не собирался.
Я уже открыл рот, чтобы послать его подальше, но тут меня окликнул секретарь ректора:
- Мастер… эм… ваша святость… кхм…. Тут к вам… пришли…
Я выругался. Вот только этого не хватало!
За дверью учительской стоял Торвальд Осберт собственной персоной.
- В-вы…
Парня не было в списках. Накануне вечером он вышел с территории Колледжа и не явился до вечера недели. Учитывая его участие в недавних событиях, я был почти уверен, что он продался заговорщикам – как-никак, Измор Претич-Дунайский был его соперником в борьбе за сердце Динки, значит, парень в любом случае проходил как соучастник убийства княжича. И вот он стоит тут и смотрит на меня сверху вниз.