Мне кажется, что настойчивое именование «Андрей Андреевич» связано с семейной артистичностью, склонностью к парадоксальности, этой артистичности отнюдь не противоречащей. И звучит ведь со всеми открытыми гласными и звонкими согласными прекрасно! Старший из сыновей А.А. Маркова, Мл. тоже был Андреем Андреевичем Марковым (11 апреля 1930 г. — 22 апреля 1996 г.), назовём его Андреем Андреевичем-3, и я не очень понимаю, почему оба сына не были названы Андреями. Возможно, возражала Прасковья Андреевна, жена А.А., Мл. Даже и возникающая неизбежно лёгкая путаница (боюсь, что читатель заметит её в нашем очерке) была вполне в русле семейной наклонности к иронии и мистификации. В настоящее время в Санкт-Петербурге живёт Андрей Андреевич Марков-4, внук А.А. Маркова, Мл., правнук А.А. Маркова, Ст. Кандидат философских наук, он активно работает в области социальной адаптации слепо-глухих детей, преодолевая огромные трудности. Андрей Андреевич-4 слеп от рождения и у него пониженный слух. Но сколько энергии в его электронных посланиях, которые я регулярно получаю! Сколько радости жизни! Урок всем нам. Конечно, А.А.-4 получал полную поддержку своих родителей, а после смерти отца ему во всём просто героически помогает Мама — Маргарита Ивановна Маркова. Известие о внезапной кончине Андрея Андреевича, Третьего, полученное в апреле 1996 г., нас потрясло. Он был дорогим, близким человеком, другом. Человеком исключительной порядочности и благородства. Вспоминаю день, проведённый с ним в разъездах. Мы должны были получить на одном из московских кладбищ и эскортировать на другое надгробный камень для могилы Михаила Андреевича Маркова (4 июля 1931 г. — 15 мая 1977 г.), младшего брата А.А.-3. С нами был Сергей Иванович Адян[25]. Страшный ливень лил весь день, встречные машины швыряли на ветровое стекло «Жигулей» потоки липкой грязи. Временами, казалось, вообще не было видно ничего. Но А.А.-3 удерживал нас на дороге. Он был замечательным автомобилистом. Рабочие, устанавливавшие памятник, скользили в глине… Мы стояли втроём под большим зонтом и молчали, что же тут скажешь… Беда… Андрей Андреевич, Третий приехал в наш последний день в Москве, проводить нас в Шереметьево…
Я горжусь нашей многолетней семейной дружбой с необыкновенной семьёй Марковых. Маргарита Ивановна и Андрей Андреевич Марков-4 оказали мне неоценимую помощь при написании этого очерка, сообщая и уточняя по электронной почте факты, которые иначе были бы мне совершенно недоступны.
Андрей Андреевич, Мл. мало рассказывал на моей памяти о своём детстве, но, судя по некоторым из его рассказов, отцу не всегда было с ним легко. Бывают ли, впрочем, «лёгкие дети»? Было ему тогда немного лет и жила семья на даче. К ним часто приезжал некий доцент Х[26], подолгу просиживал, а когда уезжал, Марков, Ст. вслух удивлялся, что за дурак этот доцент. И вот однажды все, включая Х, сидят за чаем, рассказывает Марков, Мл.:
— Сижу я за столом, напротив Х и меня просто распирает желание вставить своё слово в разговор, сказать что-нибудь этакое, умное, неожиданное. Наконец, наступает пауза и тогда я обращаюсь к доценту Х с вопросом «Скажите, пожалуйста, а почему папа называет Вас дураком?»
— Что же сказал Ваш отец?
— Меня выставили из-за стола.
Это «выставили из-за стола» А.А. произнёс не без остаточного возмущения. Сама ситуация, видимо, не была для его родителей очень уж неожиданной. А.А. рассказывал и ещё один эпизод в том же роде. На сей раз «жертвой» был генерал, чья дача имела общий забор с марковской. Заметив однажды генерала на его стороне забора, и желая завести разговор, Андрюша вполне светски заметил:
— Ваше Превосходительство, а папа говорит, что Вы — черносотенец!
Более чем вероятно, что Марков Ст. хотел видеть сына математиком, продолжателем семейной традиции. Ведь и брат его, дядя Андрея, Владимир Андреевич Марков (8 мая 1871 г. — 18 января 1897 г.), был замечательным математиком, оставившим после себя, несмотря на безвременную смерть от туберкулёза, выдающиеся научные труды[26]
Но первой научной любовью Андрея стала химия. Возможно, сказалась влюблённость в эту науку одного из его домашних учителей. Возможно, сыграло свою роль и свойственное юности движение противоречить родителям. Возможно, мальчик смутно опасался синдрома «сына Моцарта»[27]. Быть сыном знаменитого отца вообще нелегко, а разделять при этом с ним профессию и вовсе непросто.
Как бы то ни было, отец отнёсся к увлечению химией вполне серьезно, отдав под химическую лабораторию свой рабочий кабинет. Должен сказать, что и сам Марков, Ст. был химии не чужд. Я видел в доме Марковых крайне интересные старинные фотографии, выполненные академиком Марковым. А.А.-3, профессиональный фотограф высокого класса, рассказывал мне, что они относились ко времени, когда светочувствительные эмульсии приготовлялись собственными руками и были они настолько малочувствительны, что для автопортрета просто открывали крышку объектива и, не торопясь, устраивались в кресле перед камерой. Мне всегда вспоминались фотографии совершенно пустых (в разгар дня!) бульваров, сделанные на заре фотографии. При часовой или более того экспозиции никто из прохожих не запечатлевался, они становились как бы невидимками. В конечном счете, химия не ушла из дома Марковых. Младший сын моего учителя, Михаил Андреевич Марков был химиком, кандидатом химических наук…
Так или иначе, весною 1919 г. Андрей был зачислен по специальному ходатайству отца вольнослушателем химического отделения физико-математического факультета Петроградского университета.
Владимир Андреевич Марков
Я процитирую неоконченные воспоминания А.А. Маркова, Мл. по вводной статье Н.М. Нагорного к первому тому Избранных Трудов Маркова[28]:
«Факультет этот (физико-математический — Б.К.) объединял тогда физику, математику, химию и даже биологию. Я набросился на все эти науки. Слушал блестящие лекции Ореста Даниловича Хвольсона по физике; лекции, тоже блестящие, Льва Александровича Чугаева по химии; лекции биологов Шимкевича и Дерюгина; лекции кристаллографа Земятченского».
Каким студентом был юный Марков? Вот ещё один отрывок из воспоминаний, знакомый мне также из устных рассказов Андрея Андреевича[29]:
«В то время я был очень высокого мнения о самом себе. Считал, что запоминать ничего не надо, так как всё можно тут же «вывести». Это привело к катастрофе — к провалу на экзамене по математике. Нам, «химикам», математику читал Константин Бенедиктович Меликов, человек с красивой бородой. Он читал хорошо. На экзамене он мне задал доказать теорему Менье (дифференциальная геометрия). Я начал откуда-то «выводить» её, но, просидев час, вывел только равенство 0=0. Мне было предложено придти через две недели. Я «подтянулся» и сдал этот экзамен».
Рассказывая этот эпизод, и, добираясь до безусловно верного равенства 0=0 (оно выговаривалось значительно и торжественно), А.А. всегда смеялся.
Вспоминает А.А. и другой интересный эпизод, в котором фигурирует профессор-математик Александр Васильевич Васильев, обративший внимание на одарённого студента. Он[30] «… организовал семинар по изучению математической логики. Я был поражён, узнав о существовании такой науки. Как!? Неужели можно применить алгебраическую символику для выражения чего-то совсем не числового!? Я пошёл на этот семинар. Там делал доклад о работах Пеано[31] вечный студент с рыжей шевелюрой и такой же рыжей бородой Константин Васильевич Трофимов. Он определял «нуль» и «единицу» согласно Пеано с помощью огромного количества формул, что было потрясающе. Я дал себе слово в будущем непременно заняться математической логикой».
Знавшим Маркова, нетрудно уловить в приведённых живых отрывках своеобразную, присущую А.А. иронию и самоиронию (особенно ценная и не слишком часто встречающаяся черта). Любопытно отметить, что А.А. Марков, Ст. не принимал профессора Васильева всерьёз. Ирония второго отрывка знаменательна ещё и тем, что «Воспоминания» относятся к последним годам жизни Маркова и что математической логикой он «занимался» с середины сороковых годов до самой смерти в 1979 г.
26
Ещё одна апокрифическая история. Андрей Андреевич принимает экзамен у Владимира Андреевича, даёт ему задачу, которую экзаменуемый почти мгновенно решает.
— Молодец, я бы так быстро это не сделал, — говорит А.А.
— Ну, ты у нас известный дурак в семье, — отвечает В.А.
Здесь, как и положено по законам мифологии, анекдот обрывался, не сообщая, как ответил брату Марков, Ст. Случись это наяву, думаю, Андрей Андреевич рассмеялся бы. На более серьёзной ноте коллега Маркова В.А. Стеклов писал о нём: «В спорах он мог стерпеть какие угодно резкие выражения по своему адресу, лишь бы они строго относились к существу дела и не отклоняли его в сторону, не отвлекали от главной темы в сторону личных чувств или компромиссного, обыкновенно никого не удовлетворяющего решения». (Гродзенский, цит. соч. 1987, стр. 72).
27
Франц Ксавер (позднее Вольфганг Амадей) Моцарт (1791–1844), младший сын Моцарта, стал пианистом и композитором. Карьера его была неудачной, а жизнь печальной (см., H. Gдrtner, Constanze Mozart. After the Requiem, Amadeus Press, Portland Oregon, 1991, пер. с нем.). Впрочем, известны и примеры противоположного свойства. Например, династия Бахов, сыновья Иоганна Себастьяна, великолепные композиторы, чувствовали себя прекрасно на своём поприще, а славой при жизни, пожалуй, превосходили отца. Можно также вспомнить и математическую династию Бернулли. Но имеется и множество примеров феномена «сына Моцарта».
28
Марков, цит. соч. 2002, стр. XII. Воспоминания А.А., написанные им в поздние годы, не окончены и были мне недоступны при написании настоящего очерка. «Воспоминания» упоминаются и цитируются в статье Н.М. Нагорного «От составителя» в упомянутом выше томе трудов Маркова, и в книге Гродзенского, 1987. Не знаю, имеется ли в виду одна и та же рукопись.
31
Guiseppe Peano (1858–1932), выдающийся итальянский математик. Среди его основных достижений — разработка аксиоматики арифметики.