А вот подвалов в городе просто завались. Буквально в каждом доме. И на входе в них стоят крепкие, чаще всего металлические двери. Единственное, что останавливало меня от того, чтобы закинуть зерно в подвал пятиэтажки, в которой проживал, это звук.
Звук выстрела дробовика. Очень сомневаюсь, что смогу пройти созданную зону развития с одним только ножом, то есть беззвучно. А мое огнестрельное бахает ну очень уж громко. На такие характерные звуки приедет вся полиция города, со спецназом впридачу.
Так что подвал мне нужен где-то на отшибе, в промышленной зоне, где хотя бы по ночам нет людей. И в итоге после долгих размышлений я вспомнил о полу-разрушенных зданиях, на задворках которых я прятался, когда следил за базой ЧОПовцев-бандитов.
Сейчас и база пустует – разогнали эту фирму, да и в окрестностях одни заброшенные, полу-разрушенные здания. Прямо идеальное место для моих планов.
Так что только страх не давал мне прийти на нужное место и запустить зерно. Страх и ожидание создания нового боевого импланта.
Я очень тщательно изучил всю доступную справку по возможностям этих устройств. Как их делать, кому устанавливать, что требуется от кандидата. И пришел к выводу, что на роль экспериментатора подходит только один человек из тех, кого я знал. Степаныч.
Поэтому в субботу утром, когда слегка захмелевшие от праздника последнего звонка школьники только возвращались домой, я, пожертвовав теплой кроваткой, удивленно смотрящим на меня из окопа Зикиром, и едва разлепившей глаза мамой, вышел во двор.
– Димооон! – услышал я знакомый крик, будивший пол-двора и направился к кричащему. Он сидел на той же лавочке, на своем уже можно сказать, законном месте.
– Здравствуй, Вадим Степанович, – я пожал инвалиду руку. – Как здоровье?
– Твоими молитвами, Митяй, тьфу-тьфу, – он похлопал ладонью по скамейке. – Садись, покалякаем.
Я послушно плюхнулся рядом, в принципе для этого и встал раным-рано.
Достав сигарету, зачем-то подув в нее с другой стороны, мужчина неторопливо, пару раз чиркнув спичкой, раскурил ее. Выпустил вверх целое облако белесого дыма.
– Михалыч тут заскакивал, – снова затяжка, а у меня внутри всё похолодело. Андрей Михайлович – тот, с которым мы покупали патроны для дробовика. – Жаловался.
– На что? – я решил строить из себя дурачка.
– Серьезные люди у него были. С красными корочками. Спрашивали про ваш закуп патронов. Просили показать их.
– И что он? – невольно сглотнул слюну.
– Отбрехался, сказал, что на кордон увез. Мол, на кабанчика хочет идти, – Степаныч, зажмурив от дымившей во рту сигареты один глаз, пристально поглядел на меня. – Но морду-то он тебе набить шибко хотел. Его аж трясло всего. От страха и злости.
– Угу, – я кивнул. – Понимаю.
А что мне еще сказать?
– Тут еще, вчера вроде. По телевизору новости показывали. И рассказывали там про бойню в бандитском притоне. Мол, положили главаря, вора в законе, и охранников его. И убили всех из дробовика, да картечью.
Я молчал. Строить из себя дурачка явно не стоит. Так и в самом деле можно подумать, что я дурак. А мне такое не нужно. Совсем наоборот.
– Давай-ка, сынок, – стряхивая пепел в стоящую жестяную банку из-под пива, сказал мужчина, – расскажи всё, как есть. Не тая.
– Хорошо, Степаныч. Расскажу, – я кивнул головой соглашаясь.
– Ты бандюганов положил? – вдруг резко спросил инвалид, смотря мне прямо в глаза.
– Я, – вновь кивнул головой.
– Мужи-и-ик! – протяжно вскрикнул он. – Дай краба!
Он протянул мне свою мозолистую, перетертую неудобными рукоятками костылей, пятерню и со всей силы сжал мою ладонь, когда я, чуть поколебавшись, протянул ее.
– Сколько вас было-то? Чего решили вдруг? Из-за Лерки что-ли?
– Один я был, Степаныч. И да, наверное из-за Валерии.
– Один? – недоверчиво покачал головой инвалид. – Ну-ну.
Я пожал плечами. Убедить в этом я смогу его чуть попозже. Теперь же тратить силы не было никакого смысла.
– А сам как? Не ранен? – он внимательно осмотрел меня, словно ища дырки от пуль, или хотя бы бинты перевязки.
– Ранен, – сказал я. – Уже заросло.
– В смысле «заросло»? – не понял он. – Ты малец не дури, я по горам побегал, по духам пострелял. Знаю, сколько раны заживают.
Я посмотрел по сторонам и ткнул пальцем в сторону кустов. Там стояла неприметная скамеечка, на которой местные алкаши любили выпивать, не попадаясь на глазам женам и участковым.
– Пойдем-ка туда. Покажу кое-что.