Однако все планы Мвангу полетели к хортэ. В прямом смысле слова. Ибо проклятые соплячки именно к хортэ его и притащили. «Неужели скормят, — подумал ногр, — но он же должен быть сытым, даже обожравшимся». Зверь, действительно, не спешил приниматься за трапезу. Вместо этого он разглядывал пленника, как какую-то диковинку. Мвангу решил ответить ему взаимностью.
Это был не хортэ. Похож размерами и цветом шерсти, но и только. Обезьяны были не столь пропорционально сложены, имели другие черты лица, при ходьбе слегка опирались руками на землю. А главное, даже вырастивший хортэ человек не смог бы безнаказанно повиснуть на шее у хищника, как сделала самая маленькая из сопровождавших пленника девчонок. И женщины с ним говорили. А он им отвечал! Разумный? Безусловно. И очень неприятно.
Но неприятности только начинались. Странный хортэ, внимательно глядя на ногра, подошел ближе. Мвангу встретил его взгляд, не опуская глаз: пока смотришь зверю в глаза он не нападет. Он и не напал, но следующий отрезок времени выпал из памяти ресканджу. А когда сознание вернулось…
— Интересный ты, оказывается, тип, ресканджу Мвангу! — произнес хортэ по-ногрски. — И знаешь много…
— Ты можешь меня сожрать, чудовище, но мои знания останутся при мне. — То, что вести задуманную игру бессмысленно, ногр уже понял.
— Твои знания у меня уже есть. Теперь думаю, что с тобой делать… На каменоломнях ты не нужен. Выкуп за тебя мы просить не собираемся, у нас на вашу столицу совершенно другие планы. Убить, как поступил бы ты сам? Может быть, может быть… Но это буду решать не я. Разве что ответить на твои вопросы…
— Какие вопросы?
— Как мы уничтожили твою армию, как погиб твой штаб. Но тебе ведь не это интересно. Ты хочешь знать, кто убил Енаху, так ведь? Даже не ожидал от такой сволочи, как ты, подобной дружбы…
— Кто? — вырвалось у Мвангу.
— Я, — ответил зверь, — интересно, как ты собираешься меня убить?
Ресканджу судорожно просчитывал ситуацию. Не выжить, но хотя бы отомстить…
— Хортэ признают право поединка? Или хотя бы хорты?
— Хорты признают. Правда, не от пленных. — оскал зверя можно было принять за улыбку. — Ты собрался драться со мной в поединке? Забавно…
— По крайней мере, умру как мужчина, с оружием в руках! Но не факт, я уже убил двоих хортэ, ты будешь третьим.
— Мвангу, — протянул зверь, — тех двоих вы убили вдесятером. И семеро погибли.
— Неважно. Тебя я убью один.
— Ну, раз ты так хочешь… Копье или меч? Мне не надо оружия. — хортэ выпустил из левой руки длинные когти и втянул их обратно.
— Копьё.
Арканы, стягивающие ногра, ослабли. Мвангу немедленно освободился от доспехов. От настоящих хортэ они не спасали, а от этого тем более. Поединок безнадежный. Но ресканджу и не собирался оставаться в живых. Он хотел отомстить…
И какого емурлука я с ним заговорил? Глупею, что ли? Или очеловечиваюсь? Совсем расслабился, ошибка на ошибке! Знания взял, сдать охране, и пусть Руян или Шебур решают, что с ним делать. Или сам бы убил. Нет, неприятно. Хоть и неразумный, а всё-таки мыслящий…
Ну зачем было отвечать на его вопросы, тем более, что он их не задавал? Конечно, удивительно, как в людях уживаются совершенно несовместимые качества. Безликая равнодушная жестокость и бескорыстная дружба, ради которой этот подонок (точнее и не назовешь) готов на самопожертвование. Но за восемь лет можно привыкнуть к подобным противоречиям.
А теперь что делать? Отказываться от поединка нельзя. Не поймут, не принято здесь так. Наши, из Поселка, еще как-то смирятся с таким решением, хотя и они не одобрят. А остальные…
Убить? Тогда поединок будет воспринят, как поиск предлога. Тогда лучше было сделать это сразу: личный суд йети.
Отобрать копье и нашлепать? Просто победить, оставив в живых? И то, и другое смотрится издевательством над пленным. Замечательный пример людям!
Просто не вижу хорошего варианта. Если он будет честно биться, я в любом случае остаюсь в дураках.
Однако если я правильно понимаю его натуру, честно биться он не собирается. Шансов победить нет. Выжить не рассчитывает. Значит, хочет отомстить. Надо ждать какой-то подлости. Не военной хитрости, как в поединке Тикши с Урланом Темным, а именно подлости. Важно понять, какой именно. Начать раньше сигнала? Не пройдет, он должен это понимать. Что бы я сделал на его месте? Нет, не годится, я совсем другой. Надо понять его психологию. Она мне известна, только выстроить логическую цепочку с его точки зрения.
Воины выстраивают круг. Ногр снимает с себя доспехи, понимает, что скорость важнее их призрачной защиты.
В голове выстраиваются несколько вариантов его действий и своих ответов. В паре вариантов могу не успеть. Убыстряю своё восприятие. Нет, не до боевого транса, но теперь я вдвое быстрее обычного йети, и на порядок любого человека.
Мвангу тщательно выбирает копьё. Взвешивает варианты в руке, осматривает наконечники… Просто тянет время, действуя противнику на нервы. С человеком такое может пройти. С йети… смешно. Ладно, пусть немного побалуется. Какую же пакость он замышляет?
Ногр, наконец, выбирает оружие. Отходит от меня на несколько шагов, перехватывает древко левой рукой… и, не дожидаясь сигнала о начале поединка, бросает его. Не в меня, в противоположную сторону. Прямо в грудь Ладлиль.
Вполне в его стиле: заметил, как радовалась девочка нашей встрече, и решил, раз нет шансов убить меня, отыграться на дорогом мне человеке. Вот только я ожидал чего-то подобного. Даже больше, именно этот вариант считал самым вероятным. Двигаться мы начинаем одновременно. Пока он поворачивается, я успеваю обежать вокруг него, а перехватить летящую палку — плёвое дело. Немного сложнее поймать древком копья четыре стрелы с луков Канчи и Каялы, два метательных ножа неизвестно откуда взявшегося Тикши и три арбалетных болта от совершенно незнакомых ратников. Хорошо, хоть из скоростных стреломётов никто стрелять не стал, сообразили, что попадут в стоящих напротив. Нет, Мвангу, мгновенной смертью ты не отделаешься, теперь у меня совсем другие планы! О смерти мечтать будешь!
Ревом заставляю всех прекратить стрельбу, одновременно бросая ногра на землю и придерживая ногой.
— Слушайте все! Это — показываю рукой на распластанное на земле тело, — пришло к нам, чтобы сварить нас в своих котлах и сожрать. Оно привело с собой армию, которую мы разгромили. Но при этом погибли тысячи наших друзей. Из-за него! Он мечтал отомстить за своего друга, которого убил я, или умереть с оружием в руках. Ему дали эту возможность. Вы все видели, как он пытался ее использовать. Смерть слишком мягкое наказание для этой твари! Многие из вас знают, что моя раса не убивает разумных. Да, я был вынужден это делать сегодня, но это очень дорого мне стоило. Мы не убиваем, но это не значит, что мы беззащитны. У нас есть опыт борьбы с подобными тварями. Шесть тысяч лет назад…
Я рассказываю историю войны с эльфами. Историю нашей любви и их ненависти. Историю предательства и вероломства. Историю нашей беды. И победы.
— Мы не убили ни одного эльфа. Мы сломали их оружие, разорвали их доспехи, а самих пришельцев взяли в плен. Это стоило нам миллиона жизней, но вся эльфийская армия была в наших руках. Недолго. Мы опять вернули их назад, в родной мир. Только сначала вырвали лживые языки, говорившие о братстве разумных, и оторвали руки, стрелявшие в друзей. И когда десять миллионов беспомощных калек вернулись в свой мир… Они больше не пришли. Никогда.
На секунду замолкаю. Потом опять показываю на Мвангу.
— Нам не надо пугать ногров. Те из них, кто остался сегодня в живых, уже не опасны. С остальными мы разберемся иначе. Если эльфировать пленных и отправить домой, их просто сожрут, не сделав правильных выводов. Но этот… Ты будешь жить, Мвангу! Здесь, в Хортейме! Ты будешь свободен. Но без рук и языка! Не знаю, найдется ли кто-нибудь настолько сердобольный, чтобы накормить тебя хотя бы один раз!