- Пожарную машину, конечно.
Петру нужно было начинать урок. Он все никак не мог прогнать из головы резкую перемену в настроении Эльзы. Чем он мог ее задеть или обидеть? Меньше всего на свете он хотел сделать больно этой хрупкой девушке. Учитель не позволил взять верх переживаниям и постарался погрузится в занятие. Настроение в группе было приподнятое и ученики с рвением пробовали новые танцевальные движения. Кэт огорчилась, что Эльза не стала танцевать. Она пару раз жестами зазывала подругу присоединиться к занятию, но Эльза лишь мотала головой.
Матвей устроился рядом с Эльзой. Он старался сидеть тихо, пока девушка рисовала пожарную машину, но слова лезли из него без спросу. Матвей рассказал, что они снова ходили к реке. В этот раз мальчик сам заранее приготовил угощение для уток.
- Представляешь, Эльза! - Матвей старался не шуметь, но даже шепотом у него получалось разговаривать громко. - Одна утка ела печенье прямо с моей руки! Правда, я хотел ее погладить, но она быстро потопала обратно в воду. Она так смешно шла и была похожа на мою троюродную тетю. Я даже эту утку назвал Софи. Так мою тетю зовут.
Эльза не смогла сдержать улыбки.
- А ещё Петр учил меня бросать в воду плоские камушки так, чтобы они прыгали по воде. И у меня два раза получилось!
Бесконечные рассказы Матвея отвлекли девушку от грустных мыслей, и Эльза сосредоточилась на рисунке. Когда-то она жила недалеко от станции пожаротушения, и каждый день по дороге в школу, она проходила мимо больших красных машин.
- Ух ты, - прошептал мальчик. - Ты по памяти так рисуешь?
Эльза кивнула. Она помнила все подробности: расположение выдвижной лестницы, крепление рукава, как выглядели кабина и цистерна, проблесковые маяки.
- Готово. Можешь раскрашивать, - протянула Эльза рисунок мальчику.
- Ох, как настоящая, - восхитился Матвей.
Он взял красный маркер, затем передумал и взял черный. Почесав им взъерошенную рыжую макушку, снова взял красный маркер и приступил к рисунку.
Пока Матвей увлеченно раскрашивал, высунув кончик языка, Эльза достала из сумки толстую книгу и стала ее изучать.
Петр понял, что пора сделать перерыв в занятии - ребята громко пыхтели и путались в движениях. Учитель вскрыл бутылку с водой и сделал несколько больших глотков, поглядывая в конец зала. Там сидела Эльза, поджав под себя ноги. На ее коленях лежала раскрытая книга, а задумчивый взгляд девушки был направлен на окно, за которым уже растекался вечер.
Пётр неторопливо, боясь снова все испортить, прошел в конец зала и опустился на пол рядом с девушкой.
- Хрестоматия мировых писателей, - Петр прочитал вслух название книги, которую держала девушка. - Ого!
- У нас завтра урок литературы, - пояснила Эльза.
Петр облегчённо вздохнул - девушка больше не прятала от него взгляд.
- Хочу детям зачитать отрывки произведений на тему путешествий и приключений, - продолжила Эльза. - Потом предложу ребятам самим придумать приключенческую историю о себе. Может так получиться заинтересовать их литературой.
- Интересный подход, - с уважением сказал Петр.
Вечернее солнце лучами едва касалось распущенных волос Эльзы, придавая им теплый медовый оттенок. Большие темно серые глаза с синевой ярко выделялись на красивой бледном лице. Когда Эльза говорила об учениках, ее губы непроизвольно улыбались, а взгляд светился нежностью и гордостью. Она преображалась, забыв о комплексах и проблемах, ее красота и женственность проявлялись в полную силу. Петр любовался ею, но боялся порвать возникшую тонкую нить доверия, боялся, что Эльза снова закроется от него, спрячется за своей холодностью.
- Ты неравнодушна к судьбам учеников, - осторожно продолжил разговор Петр. - А есть среди них кто-то, о ком ты переживаешь больше всего?
- В классе есть мальчик, - кивнула Эльза, - его зовут Клод. Когда он только пришёл в школу, то был таким любознательным, что я не успевала отвечать на его вопросы. Он быстрее других научился читать и писать. Пусть не очень хорошо и грамотно, но ему было интересно учиться, узнавать и пробовать новое. Вообще, таких деток, готовых учиться, поначалу было много в моём классе. Я давала им школьный материал, но сама чувствовала насколько он сухой и неинтересный. Мне пришлось импровизировать и добавлять игровые элементы, чтобы вызвать их любопытство и интерес. Я просила родителей помочь своим детям освоить программу, чтобы ребята ощутили заботу и участие взрослых. Но меня не поддержали ни школа, ни родители. Взрослые озабочены поиском заработка и не понимают, зачем нужно в детях развивать желание учиться - пусть зубрят сухой учебный материал и этого вполне хватит для их будущей профессии. А у школы своя укоренившаяся программа, которая тоже не терпит других подходов. Все мои предложения руководство не приняло. И в этом учебном году я смотрю на учеников и вижу лишь равнодушие к занятиям. А мне так хочется снова увидеть огоньки любопытства в их глазах, - Эльза печально вздохнула. - Клод, о котором я говорила, совсем перестал читать и писать. Он ходит на уроки, но ничего не делает. Что я только не перепробовала, но не могу добиться улучшения. Родители только ругают и наказывают его, а от этого мальчик сильнее закрывается от всех.