четыре песни, а затем замедлили ход. Космо схватил акустическую гитару и подошел к
микрофону.
— Я хотел бы посвятить следующую песню моей соседке. Она называется
«Ножки».
К счастью толпа взорвалась восторгом, чтобы перекрыть мой взрыв смеха. Дэнни и
Алекс посмотрели на меня, как на сумасшедшую.
Песня, которую сочинил для меня Космо была очень милой и душевной. Я узнала
блюзовый ритм, который слышала прошлой ночью.
Ее ножки входят, лишая меня рассудка
Она улыбается, бросая меня через край
Мое сердце пропускает удар, и ради всего святого
Я щипаю себя, убеждаясь, что это реально
Я мечтаю о ее ножках всю ночь напролет
И кажется, что мне ничего не стоит
Протянуть руку и просто признаться
Но ее ножки просто уходят
Эти ножки до сих пор проходят мимо
Между ними я буду словно в раю
Но эти ножки все равно проходят мимо
И если не остановятся, я просто умру…
Я выпала в осадок. Бедный Космо. Дэнни подтолкнул меня и протянул свой
телефон.
«Знаешь, он прав. Не уверен, что выразился бы так же, но твои ножки
действительно внушают вдохновение», — его улыбка была грустной, и я понимала, что
ему тоже жаль Космо.
«Учительница» Р.Л. Меррилл
Когда песня закончилась, толпа верещала, и кто-то бросил свои трусики прямо в
Космо, которые тот легко поймал.
— Спасибо милая, я сохраню их теплыми для тебя, — и засунул их прямо за
ширинку своих кожаных штанов. Ужас.
— Что ж, думаю, я увидела достаточно. Пойду ловить такси. А вы ребята, наслаждайтесь остатком вечера. Заеду за тобой в десять, — сказала я Дэнни, но тот
показал свое сообщение Алексу и улыбнулся мне. Дэнни развернулся и взял меня за
руку, провожая к выходу. Я помахала Космо, но тот все еще был оккупирован
фанатками.
Ночной воздух снаружи был прохладным, а Дэнни стремительно шел вперед.
— Эй, куда торопимся? — ахнула я, поспевая за ним почти на носочках.
Он остановился на темной стороне здания, и притянул меня к себе. Он прижался
губами к моей шее, от чего я начала медленно плавиться.
— Я приехал на мотоцикле, — прошептал он мне на ухо. — Поедешь со мной, или
возьмем такси? Потому что сегодня вечером, я провожу тебя до дома.
Я все еще была прижата к нему, но он отклонился достаточно, чтобы посмотреть
на меня поверх своих очков. Сегодня мы были на равных, но я все равно чувствовала
себя женственной в его руках. То, как он смотрел на меня, своим пытливым горячим
взглядом, было достаточно, чтобы я согласилась на поездку.
Однако я посмотрела на свои голые ноги, и нахмурилась. Моя юбка доставала чуть
выше середины бедра, и мысль о том, чтобы ободрать себе ноги, в случае аварии, не
оставила меня равнодушной.
— Боюсь, я одета не совсем для поездки на байке, но звучит здорово. Может в
следующий раз?
Его губы дрогнули, и на мгновение, мне захотелось забыть о причинах, по которым
я не могла прямо сейчас поцеловать его. Он схватил свой телефон и одной рукой набрал
текст, а другой рукой все еще прижимал меня к себе.
— Тогда мы вместе поедем на такси. Я провожу тебя, а потом вернусь за своим
байком. Хочу убедиться, что ты доберешься до дома в целости и сохранности.
— Ну, если ты настаиваешь, — я улыбнулась ему и преувеличенно вздохнула.
Он взял меня за руку, и мы вернулись ко входу в клуб. Он заметил такси, но к
сожалению, фанатки заметили его раньше. Визг пронесся перед выходом из клуба, и
пока вышибала пытался удержать толпу, несколько все-таки проскользнули мимо него.
Дэнни рванул дверь такси и помог мне забраться вовнутрь, в то время как вспышки
фотокамер начали мерцать отовсюду. Он помахал своим фанатам, затем забрался в салон
и приказал шоферу ехать.
— Это было близко! Похоже, маскировка не сработала.
Он ухмыльнулся и назвал водителю адрес. Закат был в самом расцвете в эту
пятницу вечером, так что понадобилось около двадцати минут, чтобы добраться до дома.
Дэнни держал мою руку. Это было настолько естественно, что я позабыла обо всех
причинах, по которым я не должна была этого позволять. Его ладонь была гладкой, за
исключением мозолей от игры на гитаре. Я обхватила его руку своими ладонями, чтобы
повнимательней рассмотреть татуировку. С одной стороны, был череп, а с другой —
песочные часы, окруженные пламенем. Его руки были покрыты чернилами, а на
«Учительница» Р.Л. Меррилл