— Не разговаривать во время теста!
Они оба засмеялись, и Дэнни продолжил тестирование.
Исследовательская работа Дэнни была хорошей, но было очевидно, что он устал, когда писал это, потому что обнаружились ошибки правописания и грамматики, которых я раньше не встречала в его работах. Я также хотела, чтобы он ужесточил свое
заявление о тезисах, поэтому сделала свои заметки и ждала, когда он закончит тест, чтобы мы могли это обсудить.
Он хорошо отзывался о моей критике, но я видела, как он мысленно ругал себя за
ошибки.
— Дэнни, ты отлично поработал. Я просто хотела, чтобы ты исправил эти пункты, прежде чем я дам тебе оценку. Я заставляю всех своих учеников исправлять свои
работы, пока они не станут идеальными.
— Конечно, да, — прошептал он, усмехнувшись.
Мы немного потерялись, глядя друг на друга, пока Нора не позвала нас на ужин.
Когда мы встали, чтобы пойти на кухню, я заметила, что Алекс наблюдает за нами и
нежно улыбается Дэнни. Я вспомнила, что он сказал мне в баре той ночью. Может быть, он был обеспокоен тем, что у меня не было благих намерений по отношению к его
другу. Я надеялась, что он передумал.
Ужин был отличный. Алекс и Нора дразнили Дэнни тем, что он не мог говорить, и
по очереди кривлялись, провоцируя его на реакции на определенные ситуации. Язык, который они использовали, заставил бы дальнобойщика покраснеть, и я почти
выстрелила молоком из своего носа несколько раз, было очень смешно. Дэнни
продолжал улыбаться сквозь различные оттенки малинового во время еды, часто смотря, какой будет моя реакция.
— Эй, Дэнни, это было о-о-о-очень мило, но, как ты думаешь, в следующий раз ты
сможешь сделать это немного тяжелее? — насмешливо произнес Алекс.
«Учительница» Р.Л. Меррилл
— Пошел ты, хуесос, — произнесла Нора вполголоса кривляясь. — Заявляешься
сюда и пытаешься пропагандировать подобное дерьмо, ублюдок. Мое горло, мать его, похоже на говяжью отбивную, жарящуюся на гребаных древесных брикетах.
Алексу пришлось поймать себя, прежде чем упасть со стула.
— В точку, Нора! Чувак! Были дни, когда я терял счет тому, сколько раз ты
проклинал Рона и этих ублюдков с этикетки.
Дэнни покачал головой и уронил ее в свои ладони.
— Ой, детка, не смущайся, — Нора подошла и похлопала его по спине. — Я
узнала от вас некоторые из моих лучших словечек.
Он потянулся, чтобы ущипнуть ее, и она отскочила. Я помогла Норе убраться, а
Дэнни и Алекс вышли на несколько минут. Когда они вернулись, было очевидно, что
Алексу нужна была сигарета.
— Ты куришь, Дэнни? — оттащила Денни в сторону, пока он разговаривал с
Норой.
Он посмотрел на меня смущенно и покачал головой.
— Нет, а что? — прошептал он.
— Мне было просто любопытно, — я пожала плечами. — Я задавалась вопросом, было ли это частью твоей проблемы с горлом.
— Нет, слишком много лет неправильного гроулинга (*горловое пение -
вокальный приём в брутальном дэт-метале, дэткоре и грайндкоре, воспроизводящийся
вибрационным напряжением связок на вдохе, прим.ред.) и пения, — покачал он головой.
— Несколько лет назад я виделся преподавателем по пению, и он предупредил меня, что
я уже нанес большой урон своим связкам. Он показал мне некоторые методы, которые
улучшили мой голос, и мне стало лучше, но ущерб был нанесен. Операция стала
необходимой. Я просто надеюсь, что это сработает. Не хочу повторять это снова, если
ничего не выйдет.
— Я тоже хочу, чтобы ты был в порядке, — я коснулась его плеча. — Я знаю, какого это. Мне было тяжело, когда пришлось отказаться от моей стипендии в танцах.
Откуда это взялось? Почему я внезапно начала делиться настроением? Боже, да
потому что этот человек перевернул мой мир. Его глаза загорелись, и он намекнул мне, чтоб я продолжила.
— Я просто провела лето после окончания гимназии на круизном лайнере. К концу
тура я едва могла ходить. Я не могла влезть в свои ботинки, настолько мои ноги были
опухшими. Я не могла одеваться, потому что мои руки были слабыми и ужасно болели.
Врачи предупреждали меня, что это произойдет, если я продолжу в том же темпе, в
котором я жила, но я знала, что у меня ограниченный период времени, чтобы
продвинуться в карьере, поэтому я продолжила. По большей части, я могла
контролировать боль, и вспышки не были так плохи, но ущерб нанесен, и нет никакого
способа исправить это.
Я не понимала, что обнимаю себя, пока его руки не приблизились ко мне и не