напряжением на лице.
— Я не могу... Я не могу... Черт! Джесси! Я не могу остановиться... О, Джесси!
Его глаза открылись, взгляд был затуманен. Он входил и входил, и входил, будто
пытался залезть внутрь меня, его мускулы подергивались и напрягались, будто он сейчас
был на тренажере. Он был так невероятно красив. Наконец он обрушился на меня, уткнувшись лицом в плечо. Я провела руками по его спине и безупречной заднице.
— Боже, ты чертовски бесподобна, Джесси. Это было так хорошо, — простонал он.
— У тебя действительно грязный ротик, мистер Блэк! — я не могла не
усмехнуться.
Он нервно рассмеялся:
— Прости. Когда я пытаюсь не ругаться, это только ухудшает ситуацию, — я
поцеловала его в шею, и он вздохнул. — Святое дерьмо, я, наверное, задавил тебя, —
Дэнни скатился с меня, и я сделала глубокий вдох, слишком глубокий.
— Все в порядке? — спросил он с беспокойством.
— Нет. Я не в порядке. В полной прострации, правильнее сказать, — я вытянулась
всем телом, теперь потным и опухшим во всех правильных местах. Я знала, что у меня
была самая глупая улыбка на лице, но не могла с этим ничего поделать. Дэнни лежал на
спине рядом, наблюдая за мной с полным обожанием.
— В прострации? Я лично расстроен таким коротким «шотом». Мне просто
начисто сорвало контроль. Ты несколько недель продержала меня в узде, — сказал он, заставляя меня снова хихикать.
— Дэнни, ты был потрясающим. Это было идеально. Так, как ты и говорил.
Он повернулся ко мне и нежно поцеловал. Я натянула на себя одеяло, ощутив
внезапную застенчивость.
— Прости, что я не очень опытна. Я надеюсь…
Он повернулся ко мне и скуксил лицо:
— Ты. Была. Потрясающа. И я так влюблен в тебя, что чувствую, будто собираюсь
лопнуть.
— Думаю, ты уже это сделал, — хихикнула я.
Он закатил глаза, а затем встал с кровати.
— Позволь мне принести тебе полотенце, — сказал он, обойдя кровать и юркнув в
свою великолепную ванную комнату. Мне нравилось, как он двигался. Он очень сильно
«Учительница» Р.Л. Меррилл
походил на боксера. Его мускулы сверкали и сжимались с каждым шагом. Его движения
были легкими, проворными и изящными. Я заметила, что он никогда не был полностью
спокоен, не тогда, когда мы работали, и не когда он играл со мной или с Джейн, или с
кем-либо. Его тело всегда было напряжено. Единственный раз, когда я видела его
близким к расслабленному состоянию, был, когда я читала ему. В тот момент я поняла, что мне нужно больше узнать о нем. По этой причине я испугалась. Я любила все, что
было связано с ним. Мне нравилось, как он общался с близкими ему людьми. Он
никогда не обращался со мной неуважительно, а исключительно с заботой и
привязанностью, но я так многого не знала.
Он вернулся, и я просто посмотрела на него с признательностью. Я видела его без
рубашки, зрелище, которого я никогда не забуду. Но его нижняя половина была такой
же ошеломляющей. Его бедра и ноги были мощными, его задница была подтянутой и
прекрасно сформированной. У него не было стропы штангиста. Его тело было
естественно загорелым, великолепным мужским экземпляром. Черт возьми, он был
совершенным, и вот я была в его постели! Только я!
Он протянул мне полотенце, долго пил воду и включил какую-то музыку, а потом
вернулся в постель, все время великолепно голый. Он повернулся, чтобы посмотреть на
меня и нахмурился:
— Что не так?
— Нет абсолютно ничего плохого в том, что ты ходишь голым в собственной
спальне лично для моего обзора, — я хихикнула. — Пожалуйста, продолжай. Не
стесняйся делать какие-то упражнения, поиграй на гитаре, черт, можешь даже пыль
протереть с мебели. Просто не обращай на меня внимания.
Он провел рукой по макушке.
— Ты убиваешь меня, — Дэнни взобрался на кровать и прижался ко мне.
— Зачем? Я просто высказываю оценку происходящему. Мне было ненавистно
вводить дресс-код, но ты просто как непреодолимый соблазн.
Он рассмеялся мне в плечо, целуя и прикусывая его.
— Да, дресс-коды — настоящий облом. Прямо как в католической школе.
— Точно, — посмотрела на него. — Я забыла, что в твоей анкете было указано, что
твоя школа была католической. Как ты выжил?
— Ты вроде называла это своим «дай-мне-все-что-я-хочу» взглядом? — он
рассмеялся. — Я напоролся на нескольких монахинь, которые не были в этом уверены.
У меня много было неприятностей.