В Дудинку на зимнюю сессию она прилетела на рейсовом самолете. Селифон и Тоги были вызваны на окружную партконференцию — они летели все вместе. Среди прочих сообщений она рассказала в своем выступлении, как школа и местный комсомол помогали геологам в разведке, это заинтересовало всех. Вечером ее с Селифоном вызвали в исполком, попросили рассказать подробнее.
— Ну, поздравляем, поздравляем, — сказал председатель, довольный. — Конечно, и мы кое-что сделали, времени не теряли, из случайного стойбища подняли вас до села, скоро в районный центр превратим, полагается вам по территории. Но, конечно, хозяйственники — народ более мощный. Ко мне недавно приезжал из Норильска ихний директор, как проситель. А по существу — я и он? У меня бюджет на весь округ — несколько десятков миллионов, у него на клочке земли — миллиарды. Такой дядя вашим месторождением заинтересуется, сразу вверх полезете — размах!
— Нельзя ли, чтоб этот дядя пораньше нами заинтересовался — до рудника, — попросила Оля. — Нам нужно коровник заводить и некоторые машины — моторные лодки, вездеходы, аэросани. Совсем по-другому кочевье пойдет с машинами. А от вас только приемника дождались, да ручных часов в магазин — вся техника.
— Еще капроновые сети и швейные машины, — спокойно добавил председатель. Он подумал и предложил: — А почему не попросить их взять над вами шефство? Такому здоровому предприятию это пустяк, над авамскими колхозами они давно уже шефствуют, пускай и вас прихватят. А рудник, конечно, пойдет только через несколько лет, тут вы правы. — Он решил: — Свяжусь с ними, дам вам знать.
Оля возвратилась в становье и написала Угарову, что скоро нагрянет к нему в гости — подписывать договор о шефстве. В увлечении она даже поставила срок — март. Март прошел, за ним апрель, потянулся май — только тогда прибыла обещанная бумажка от председателя исполкома. Мощный промышленный комбинат соглашался принять под свою руку затерянное на Крайнем Севере селение, он приглашал представителей колхоза приехать.
На заседании правления была выбрана делегация — Тоги и Оля от колхоза, Недяку, Ядне и Аня от комсомола. Недяку предложил кружной путь — самолетом на Дудинку, оттуда железной дорогой в Норильск, сам он еще не летал и не ездил в поезде. Его горячо поддержал Ядне. Тоги стоял за аргиш, к нему присоединилась Оля.
— Летать вы еще успеете, не все сразу, — сказала она разочарованному Недяку и Ядне. — И по железной дороге покатаетесь. Лучше приехать на оленях, в национальных костюмах — покажем кусочек нашего быта. И надо торопиться, пока реки не вскрылись — опередить весну.
Опередить весну не удалось, дорога шла на юго-запад — весна летела навстречу. Идти было нелегко, всем пришлось потрудиться. Особенно тяжким оказался путь сквозь хребты Путорана — узкие долинки взметались вверх, вершина лезла на вершину, приходилось искать кривушек — санный путь раскис. А потом они увидели город — он лежал на дне созданной горами чаши, это было цветное пятно зданий, красные четырехугольники заводов, окутанные дымовым туманом. Ничем он не напоминал черную деревянную Дудинку, центр округа. Светлый, обширный, многоэтажный, улицы прорезали его на многие километры, как каналы, они вливались в правильно очерченные площади — таков был этот город. До них, за многие десятки километров, донесся его голос — гудела мощным басом ТЭЦ. Они скатились вниз, плутали в лесах, выдирались на озера — из озер вытекала река, подходившая почти к самому Норильску, по льду было легче идти. Но скоро пришлось убираться со льда на берег — показались первые разводья, река готовилась вскрываться. Теперь город давал знать о себе не только голосом ТЭЦ и дымами заводов, высоко поднимавшимися в небо, — его, как всякую столицу, окружали младшие города и поселки, он начинался с далеко выброшенных предместий. По тундре, через лесок, шагали мачты высокого напряжения, на берегах реки Норилки возникали селения — крестовины радиостанций, базы, затоны. Потом открылся большой поселок, Валек — аэровокзал, пристань, трехэтажные каменные дома, приземистые бараки, неизбежные дощатые балки. Аргиш вел Тоги, он лихо выкатил на шоссейную дорогу, еще покрытую снегом, помчался по ней — сзади бежали мальчишки. Тоги тут же пришлось спасаться на обочину — по шоссе с диким рычанием мчались семитонные «МАЗы», олени начинали пугаться, сам Тоги чувствовал себя не очень хорошо — в Дудинке подобные страшилища встречались редко, а других городов он не знал. Еще через некоторое время аргиш остановился — после того как они проехали совхоз, снег на шоссе исчез, под полозьями нарт скрипел асфальт.