Я молча обхватила Дэйва за плечи и прижалась так тесно, как только могла. Его сердце бешено заколотилось у моей груди, встрёпанные жёсткие вихры защекотали висок и щёку. Он попытался притянуть меня ещё ближе, но мешал руль, и он свирепым шёпотом выругался, а я всхлипнула и засмеялась.
Тогда он просто выдернул ключ зажигания и распахнул дверцу. Молча обошёл машину, снял меня с сиденья, подхватил и понёс.
Жмурясь до боли, я чувствовала жар его груди сквозь рубаху, мне не хватало воздуха, всё плыло и качалось в темноте, и я могла только цепляться за него изо всех сил. Он осторожно опустил меня на траву, по-прежнему не разжимая рук. Всем телом я ощущала его горячее крепкое тело, голова кружилась со звоном.
- Не бойся... - его губы шевельнулись у меня в волосах. - Не бойся...
Его руки расстёгивали на мне платье и трогали меня неумело и жадно, пока я не обхватила его за шею и не развела колени в безмолвном, бесстыдном призыве.
"Виньян тапика", пропади оно всё пропадом!
Я задыхалась в его объятиях, чувствуя на губах привкус соли и меди, дрожа, почти плача. Приподняла бёдра - сливаясь с ним, вбирая его в себя.
Под моими плотно сомкнутыми веками металось пламя - алое, солнечное. Земля вздрагивала подо мной в такт неистовым толчкам его тела, и я раскинула руки, цепляясь теперь уже за эту землю, хватая в пригоршни колкую траву. Когда у нас над головами ударил гулкий раскат грома, я не испугалась, а засмеялась, ликуя - так и должно было быть.
Ночь взорвалась, я оглохла от своих и его стонов, от громовых ударов, от шума дождя. Мы продолжали неистово двигаться, голые и мокрые, переплетясь телами; вода хлестала Дэйва по спине, он вскрикивал и смеялся мне в губы, а я изо всех сил стискивала его бока коленями, а руками - плечи, и мои слёзы смывал дождь.
Когда всё закончилось, я наконец посмотрела ему в глаза, тёплые, будто промытые до самого дна, а он подложил мне руку под голову и чуть приподнялся, но не отстранился.
- Вакиньян Танка, - хрипло вымолвил он. - Это Птица Грома. Птица Грома свела нас, учительница.
Мы кое-как подобрали мокрую одежду и с трудом натянули, беспрерывно смеясь и целуясь. Гроза прекратилась так же внезапно, как налетела.
Не спрашивая, Дэйв повел "бьюик" по дороге к дому Рейнбердов. Я молча глядела на него.
"Птица Грома свела нас".
Помоги мне, Вакиньян Танка.
Помоги ему.
- Мешаешь, - негромко произнёс он, глянул искоса и, на миг оторвав ладонь от руля, жадно сжал моё колено.
Сердце у меня опять подскочило.
- Не доедем. - Он улыбался одними глазами.
Но мы доехали.
Перед домом я лихорадочно попыталась привести себя в порядок, одёргивая сырую измятую одежду, расчёсывая пальцами спутанные волосы... безуспешно, конечно же.
Дэйв распахнул дверь.
- Мать твою! - вырвалось у него.
Люк Стоун восседал на табурете у печки, самозабвенно размешивая что-то в большой зелёной миске.
- Чокнуться можно, вас дожидаясь. - Он поднял ложку, облизнул её, прищурился. - А ты ничего так смотришься, детка!
Сообразив, к кому это относится, я вышла из столбняка и в панике ринулась к себе в комнату.
- Да я серьёзно! - крикнул он вслед и захохотал, стервец.
Сбросив одежду прямо на пол, я встала босыми ногами в тёплую полосу света, падавшую из окна, медленно провела ладонями по занывшей от этого прикосновения, набухшей груди, по бёдрам. В зеркале блеснули огромные чужие глаза, обведённые чёрной тенью, яркий чужой рот. Я? Это я?.. Проглотив слюну, я облизала потрескавшиеся губы - больно, сладко...