- Я в самом деле не намерена, - сердито пробормотала Элеонора. - Но говорить с леди Чеккини тебе по этому поводу не надо, потому что у нас есть другое важное дело.
Мне не удалось удержать тяжелый и в какой-то мере грустный вздох. Определенно, у работы Светлого Лорда есть свои преимущества, но есть и минусы, и самый главный из них -постоянное наличие тех самых «более важных дел».
Тем не менее, пришлось уточнить:
- Что-то ещё случилось?
- Да, - подтвердила Эля. - Сегодня утром ко мне подошел один из учеников, мальчик из средних классов, и попросил о встрече с тобой.
Я насторожился.
- Синяя Комната?
- Да, она самая, - кивнула девушка.
- Ты же...
- Конечно, сказала, что ты с ним повидаешься, - кивнула она. - Как иначе? Сказала, чтобы он сообщил, где и когда может. Надеюсь, ты не против.
- Совсем не против, - вздохнул я. - Поговорить с детьми без разрешения попечительского совета получится только тайно, а мне надо это сделать, если я хочу хоть на йоту подобраться к разгадке.
- Вот и я так подумала, - подтвердила Элеонора. - Этот мальчик позже передал мне записку через Маттео. Вот, держи. Это тебе.
И, стряхнув мою руку со своего плеча, вложила в раскрытую ладонь клочок бумаги.
Я развернул бумажку, где неровным детским почерком были нацарапаны какие-то слова. Больше всего напоминало шифр, и я усмехнулся, рассматривая знакомые закорючки.
- Ты понимаешь, что тут написано? - обеспокоенно поинтересовалась Элеонора. - Я так и не разобрала, хотя обычно проблем нет. Какая-то. Бессмыслица.
- Действительно, бессмыслица. - кивнул я. - Дети просто зашифровали послание. Наверное, даже не подумали, что мы с тобой можем просто не понять, о чем речь.
- Но ведь ты понимаешь?
- Да, понимаю, потому что когда я учился, этот шифр уже был в ходу. Он, наверное, почти такой же старый, как и этот приют. Время назначено, правда, позднее. После отбоя. Но я приду, главное, чтобы дети не попались, - я вновь бросил взгляд на лист бумаги. - Спасибо, что принесла это.
Эля, кажется, немного смутилась. Она переступила с ноги на ногу, а потом тихо уточнила у меня:
- Ты меня прогоняешь?
Я удивленно воззрился на неё. Почему-то казалось, что Эля и не захочет оставаться, в конце концов, заведет свою старую песню про правила приличия. Но леди Чеккини, очевидно, сделала доброе дело, попытавшись убедить её в том, что любые отношения со мной следует прервать. По крайней мере, тот взгляд, которым меня сейчас одарила Элеонора, был каким угодно, но не испуганным.
- Разумеется, мне бы и в голову не пришло тебя прогнать, - улыбнулся я. - Мне просто показалось, что ты сама не слишком-то захочешь у меня оставаться. Но если...
Вместо ответа Эля резко обернулась ко мне, обвила шею руками и поцеловала в губы. Страстно, так, как прежде никогда не делала. Я сгреб её в охапку, прижимая к себе, чувствуя этот невероятный жар девичьего тела, и целовал сам, быстро, рвано. Губы скользнули по шее, пальцы пробежались по шнуровке её платья, распуская её.
Мы пришли в себя уже на кровати, и то - благодаря неудобному платью. Юбки сбились, образуя такую себе непреодолимую преграду, а шнуровка наоборот крепче стянула девичью грудную клетку.
Я откатился в сторону, выпуская девушку, и выдохнул:
- Прости.
Эля дернулась, как будто от пощечины, села на краю постели и бестолково дергала собственное платье, пытаясь привести её в порядок. Но дотянуться до каждого крючка как следует не могла, только сильнее злилась. Я видел, как пунцовели её щеки, и почувствовал себя, если честно, последней сволочью.
- Позволишь тебе помочь? - подал наконец-то голос, поняв, что и дальше притворяться, будто меня здесь нет, совсем уж странно.
- Да, - прошептала Эля. - Пожалуйста. Ты. Не подумай, только, что я какая-то ненормальная. Я знаю, что здесь не принято. Хотя в моем мире это вполне нормально. Просто.
- Ш-ш-ш, - я наклонился ближе к девушке, быстро целуя её в шею. - Надеюсь, ты не надумала, будто я считаю тебя развратницей. Во-первых, у нас не такие строгие нравы, как пишут в учебниках или рассказывает леди Чеккини. Во-вторых, женщины имеют точно такое же право на желание, как и мужчины.
- Если ты считаешь, - выдохнула Элеонора, - что я. хм. Удовлетворяла когда-либо свое право на желание, Луи, то ты очень сильно ошибаешься!
- Я очень рад, что соответствующие желания, о правах на которые мы говорим, возникают у тебя именно по отношению ко мне, к тому же, это взаимно. Но я буду последней скотиной, если позволю себе воспользоваться этим, - неохотно отозвался я, справившись наконец-то с узлами на её шнуровке.