— Я?
— Да. Ты — жертва, решать — тебе. Не Анну же мне спрашивать.
Я вздрогнула. Принимать решения было страшно…
И, словно в подтверждения моего страха, громко стукнула дверь в подвалы.
17
Что это было, я так и не поняла. Сквозняк, пожалуй. Мы с Алессандро не обратили на этот потусторонний звук никакого внимания, слишком были сосредоточены друг на друге. Может, следовало бы и посмотреть…
Но никто из нас так и не заставил себя отвлечься от магии. Мертвая леди Бельтейн сообщила столько всего, что эта информация сейчас билась в наших сознаниях, будто тот мотылек, оказавшийся в клетке. Я с трудом уложила в голове все мысли касательно неё; они роились в голове, причиняя почти физическую боль.
— Следовательно, та леди Бельтейн, с которой познакомилась я…
— Да и та, которую знал я — фальшивка, — верно поняв, что я хочу сказать, подытожил Алессандро. — Точнее, человек, которого долго и упорно магически подавляли, и эта нитка до сих пор её держит. Леди Бельтейн не может быть свободной. Но страшно другое.
— То, что на крючке и я, и Анна, — прошептала я, отводя взгляд.
Теперь, когда я услышала про нитку, мне казалось, что я её чувствовала. Как будто кто-то продел сквозь меня колючую тонкую леску, и она сейчас проходила где-то под рёбрами, пронзала насквозь сердце… Отвратительное ощущение, от которого мне безумно хотелось избавиться. Выдернуть с концами эту занозу, чтобы больше не ныла так сильно, не терзала меня и не сводила с ума.
— Алессандро, ты можешь как-нибудь помочь избавиться от этого? — прямо спросила я его. — Потому что жить с такой занозой… Пожалуй, опасно и страшно.
Мне не хотелось заканчивать свою мысль, хотя она была, пожалуй, очевидна. Я не верила ни единому своему чувству теперь, и сколько б я ни цеплялась за свою личность, не могла понять, где та самая тонкая грань между настоящей мною и куклой в руках опытного противника.
Что ж, со многим можно было бы смириться, но только не с этим слабоволием, буквально сковавшим меня по рукам и ногам. Я на Алессандро-то смотрела с сомнением, не до конца понимая, как отделить свои реальные к нему чувства от горького ощущения безвольного притяжения.
А мой жених? Макс. Это имя звенело где-то на краю сознания. Это манипулятор подтолкнул меня к нему? Или тот самый маг, который убил леди Бельтейн, руководит мною и Анной, на самом деле просто пытается заставить меня заподозрить Макса, стирает память? Если ему подвластна такая сила, свой дар в меня он мог бы вселить сотней способов, да хоть бы и при переходе просто заставить забыть о страстных поцелуях с ним, совершенно посторонним и неведомым мне человеком.
Эта мысль отчаянно, остро раздражала.
— Я могу попробовать выжечь эти нити, — предложил вдруг Алессандро. — Не уверен, что моя магия до конца приспособлена к таким манипуляциям, но обещаю сделать всё возможное. Но… Только если ты доверишься мне. Если ты не будешь доверять — увы, я бессилен. И тебе на плечи упадет двойная ноша. Тебе придется одновременно и балансировать меня, потому что самостоятельно я не справлюсь, и терпеть производимые над тобой манипуляции. Иначе не получится.
— Я справлюсь, — твердо промолвила я.
На самом деле мои знания в контексте магии были достаточно слабы, я понятия не имела, насколько хорошо могу себя контролировать, а страх сейчас захлестывал с головой. Но не могла же я просто так взять и сдаться! Никого другого в этот ритуал втянуть нельзя, не так ли?
Значит, выдержать обязана именно я.
— Ты начнешь с меня? С моей нитки? — мой голос дрогнул. Хотелось попросить, чтобы Алессандро как можно скорее выдернул из меня эту заразу, без лишних раздумий. Почему он вообще медлил? Не желает помочь?!
— Нет, — возразил Алессандро. — Я начну с леди Бельтейн.
— Но разве в первую очередь помогают мертвым?!
Он крепко сжал зубы, словно подбирая хотя бы в половину менее грубые слова для ответа, чем те, что сейчас крутились у него в голове. Потом с неожиданной для меня мягкостью проронил:
— Да. Потому что мне надо потренироваться в том, как выжигать нитку, а тебе — в том, чтобы держать баланс и сконцентрироваться на мне. Вне всяких сомнений, я могу начать с тебя, и, возможно, мы даже преуспеем безо всяких лишних тренировок. Но после того, как твоё испытание закончится, я очень сомневаюсь, что ты сможешь ещё хоть кому-нибудь помочь. Сама бы на ногах удержалась.