Макс был мертвенно бледен, и мне поначалу показалось, что он даже не дышит. Белое как мел лицо напоминало застывшую маску, губы были сжаты в тонкую линию, руки раскинуты в сторону, словно он с высоты падал на спину и пытался вызвать крылья, которых, разумеется, никогда не имел. Одна нога подогнута, но вроде бы в довольно естественном положении, не должна быть сломана. Вторая — вытянута…
Глаза закрыты.
Растолкав уже столпившихся детей да учителей, подоспевших быстрее меня, я опустилась на корточки — в платье сделать это было крайне неудобно, но широкие юбки, смявшись, всё же дали мне возможность присесть, а ноги всё также успешно скрывали под тканью, пряча потенциальную «неприличность позы», — и прижала пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс.
Сердце Макса стучало. От этой мысли на меня накатила волна облегчения, и я даже не сразу вспомнила обо всех тех подозрениях, что крутились в моей голове касательно этого человека. В самом ли деле в манипуляциях повинен он?
Есть такая вероятность! Иначе с какого перепугу он вообще оказался в этом мире?
— Живой, — выдохнула я. — Принесите носилки, живо. Его необходимо перенести в кабинет целителя и осмотреть. Помочь, чем только сможем!
Учителя недовольно загалдели. Судя по всему, желающих помогать было не так много.
— Это мы должны делать? — возмутился Антонио, главный недовольный в любой ситуации, как я уже поняла по его поведению.
— Да, вы, — пожала плечами я. — А вы предполагаете кому-то из девушек взяться за носилки? Или привлечь к этому делу детей? Поживее, пожалуйста, ему надо скорее оказать первую медицинскую помощь!
— А вдруг это какая-то тварь из Бездны? — пискнула леди Вайолет. — И мы сейчас пригласим его в школу, а он потом разнесет её изнутри!
— И много тварей из Бездны вы здесь видели за последние годы? — раздраженно спросила я. — Это человек и ему нужна помощь.
— Но мы его совсем не знаем!
Я ещё сомневалась, стоит ли уточнять, что на самом деле этот мужчина — мой жених, вероятно, бывший, даже подумала, что подобная информация может мне навредить, но Анна, разумеется, уже приняла решение самостоятельно. Советоваться она явно не намеревалась, просто беззастенчиво выдохнула
— Да ведь это Макс, жених Марианны! Разумеется, мы хорошо его знаем, и помочь ему надо немедленно!
Тяжелый вздох, сорвавшийся с моих губ, вызвал у Анны удивленное хмыканье, и я поняла, что если отчитаю её за то, что она вмешалась, то получу только лишнюю дозу расспросов. А вот этого мне сейчас совсем не нужно. Ведь я и сама не понимаю, что с Максом делать, а сестрины советы сделают только хуже.
— Надо скорее перенести его, — оживилась Анна, заметив, что я не протестую. — Давайте, давайте! Поживей!
— Анна, поищи нашего целителя, — попросила я, надеясь, что сестра не успеет вновь войти в раж. — Ты помнишь, где кабинет? Сходи туда, предупреди.
Целитель в школе появился несколько недель назад, его нанял Алессандро. Полезное дело — рядом с детьми всегда должен находиться тот, кто может оказать им первую медицинскую помощь! Вот и пригодилось, хоть и не на детях, к счастью.
Антонио и ещё несколько мужчин-учителей, поворчав немного, сходили всё-таки за носилками и вернулись к нам. Они осторожно переложили Макса на крепкую ткань, подхватили свою тяжелую ношу и угрюмо двинулись в направлении административного корпуса, где и размещалась целительская.
— Отвратительно, — пробормотал Антонио. — И для этого я столько совершенствовал своё учительское мастерство, чтобы стать простым носильщиком!
— Зато вы приносите людям пользу, так что жаловаться не на что, — парировала я, пытаясь угасить вспыхнувшее в груди раздражение.
Что за дурная привычка — без конца ворчать?..
— Польза, польза… Я тут для другого! — возмутился он. — Не для того, чтобы потенциальных мертвецов искать! Если бы здесь был лорд Алессандро…
— То, несомненно, встал бы за носилки, и вы были бы лишены необходимости таскать тяжелое — вместо учителя это делал бы директор, — пожала плечами я. — Альтернатива, конечно, хороша… Но не уверена, что она вписывается в логику того, что кто-то слишком высок для подобной работы.
Не знаю, принял ли мои аргументы Антонио или просто решил помолчать, чтобы не нарываться, но спорить он больше не стал, и это, вне всяких сомнений, безумно меня радовало. Я испытала настоящее облегчение, не слыша его монотонного занудного бормотания касательно того, что он — вот уж он, во всяком случае, в этом уверен! — создан для чего-то лучшего, чем такие простые задачи!