А мы с Анной как будто из разных двух миров. Потому что она никогда не сделала бы для меня того, что только что сделала Элеонора.
23
— Вытяните руку, — велела Элеонора, — и представьте, что магия течет по вашему телу. Представьте, что она срывается с ваших пальцев и формирует невидимый силовой сгусток. После этого мысленно придайте ему определенную форму, какую пожелаете, и прикажите стать видимым. Так вы создадите достаточно устойчивую иллюзию, которая не истощится, пока не закончатся силы, вложенные в неё, или пока вы не отзовете их. Пробуем!
Я вздохнула. Пока я была обычной учительницей, моё присутствие среди учащихся воспринималось нормально, и я имела полное право наравне с ними что-либо делать. Но сейчас, став исполняющей обязанности директора, подобную роскошь я себе позволить уже не могла. Какое там! Мне и так хватало того огромного количества придирок и претензий, что возникали у коллег и учеников ко мне, не стоит добавлять лишнюю порцию.
Потому сейчас я присутствовала на занятии Элеоноры как сторонний наблюдатель. Поначалу то, что я сидела рядом с учениками на занятии, тоже воспринимали в штыки, причем все за исключением самой Элеоноры, но, кажется, к моему присутствию привыкли.
Или я научилась игнорировать сторонние раздраженные взгляды?
Дети один за другим повторяли задание Эли. Я же внимательно следила за их движениями, вслушивалась в советы Элеоноры и делала отметки у себя в блокноте, зная, что не придется потом тренировать это самой.
Последняя из иллюзий лопнула, не успев и воссоздаться — и вместе с нею зазвенел звонок. Мы находились в учебном корпусе, который уже давно был восстановлен благодаря рабочим лорда Теодоро, и потому дети моментально загудели: можно ли задержаться, им до аудитории недалеко!
— Нет, — покачала головой Элеонора, — вам не стоит слишком много времени и сил тратить на магию сейчас. Вы должны помнить про умеренность. Расходитесь!
В последнее время она разделила детей на несколько групп. Самые сильные маги проходили обучение у приглашенных специалистов, те, кто имели средний уровень силы и не слишком много знали о своем даре, посещали занятия у Элеоноры и некоторые спецкурсы, самым слабеньким преподавала только сама Эля, объясняя, как правильно себя контролировать и не исчерпать резерв.
Сегодня было именно занятие для «средней» группы. Посещала я в основном их, зная, что до сильных не дотяну, а для слабых моего резерва слишком много.
— Но леди Элеонора! — загудели ученики, вновь выдергивая меня из невеселых мыслей.
— Нет, нет, даже не просите, — твёрдо заявила она. — Все немедленно расходимся. В мире хватает важных дел, которыми вы можете сейчас заняться. Как я буду смотреть в глаза вашим учителям, если вы опоздаете на занятия?
— Но там ничего важного! — воскликнула одна из самых старших учениц, Лесли. — Всего лишь математика!
— Которая важна не меньше магии, Лесли, — строго ответила Элеонора. — Не забывай об этом. Всё, расходимся.
Наконец-то, не без усилий, Элеоноре удалось выставить за дверь их всех. Она тяжело вздохнула, потом пересекла зал, в котором мы занимались, и села рядом со мной.
— Однажды они сведут меня с ума! — решительно заявила Эля. — Порой мне кажется, что я совершенно не могу больше терпеть этот график. Но потом я вспоминаюсь, что вызвалась работать сама и продолжаю. Хотя бы один семестр дочитать.
— У тебя ведь ещё работа в Канцелярии с Луиджи, — отметила я. — Может, стоит убрать хотя бы что-то? Ты же не двужильна.
Эля усмехнулась.
— Ну уж нет! Я не позволю Луи усадить меня дома и заниматься хозяйством. Значит, не должна дать слабину! — решительно заявила она. — Да и мне всё это нравится, даром, что я постоянно ворчу. И ты, кажется, тоже не спешишь отказываться от статуса директора.
— Да, потому что это мой долг перед Алессандро! — заявила я. — Кстати… Эля, ты ничего не слышала о нем?
В моём голосе зазвенела надежда. Элеонора же только устало отрицательно покачала головой.
— К сожалению, ровным счетом ничего, — ответила она. — Теодоро и Луиджи скрывают эту информацию.
— Но эта процедура…
— Уже состоялась.
Я опустила голову. От каждой мысли, что Алессандро просто стерли личность, мне становилось не по себе. Ладно, не личность! Лишь воспоминания. Но всё равно, разве можно так просто украсть у человека его жизнь? Он не натворил ничего настолько страшного!
Впрочем, законы полагали иначе, и я знала, что у Теодоро и Луиджи просто не было возможности спасти друга от правосудия.