Я ответил, что в юности читал Апокрифы, но лишь Ветхозаветные, и не особенно интересовался другими.
-- Это интересно, -- сказал он, -- Особенно то, что касается события, которое, как опсывается, случилось в жизни Иисуса незадолго до распятия. это имеет отношение к танцевальной форме.
Я посмотрел на него, но выражение его лица ничего мне не говорило. Было ли это тем указанием, которого я ждал? Иили я был в таком сверхчувствительном состоянии, что во всем видел смысл? Несомненно, что в Иерусалиме разговор неизбежно должен был коснуться Иисуса, но тем не менее...
В этот же денья оолжил книгу, содержащую Деяния Иоанна. Там, начиная с 94-го стиха и дальше, имеется не вызывающее никакого сомнения описание ритуального танца учеников, которые двигаются вокруг Христа и нараспев отвечают ему. Описывается, что они впадали в "изумления7, или в состояние транча, и что Иисус явился после распятия Иоанну и открыл ему некоторые тайны, но не тем голосом, который ему был известен.
Я привожу эти отрывки целиком, поскольку не могу оценить по достоинству то, что, как я считаю, имеет большое значение. Для меня это значит, что Новый Завет не является полным.
Я нисколько не сомневаюсь в том, что эти отрывки -- часть эзотерического учения христианства, которая явилась преградой духовной власти, и поэтому была изъята церковниками. Как еще можно объяснить полуистины и противоречия (кажущиеся) в Библии?
Можно сказать, что я был взволнован, сделав это открытие, и что я хотел верить ему. Если человек удовлетворен верованием, свободным от предрассудков и не обуславливаемом иерархической монополией, можно ли сказать о нем, что он нашел веру? Смысл отрывка поразителен. Я не стремлюсь показать, что Иисус был суфийским дервишем или что дервиши копировали Иисуса. Это все несущественно. Академики могут заниматься казуистикой и спорить до хрипоты, но мне-то хотелось насытить свою сущность, если она у меня все-таки есть, и не важно, кто первый вдохнул веру. Для меня этот отрывок является достаточным доказательством того, что Иисус пользовался техникой, идентичной той, которую разрабатывают дервиши и сегодня, техникой, с которой работал на Западе Гурджиев. Следовательно, она полезна для раскрытия человека к повышенному восприятию. Снова и снова я читал, и, чем больше читал, тем большее изумление испытывал.
+
94. Итак, прежде чем Он был взят беззаконными евреями, которые также были управляемы (имели свой закон от Него) беззаконным змием, Он собрал всех нас вместе и сказал: "Прежде чем я сдамся им, споем гимн Отцу и так подойдем к тому, что лежит пред вами7. Он предложил нам образовать, так сказать, круг, держа друг друга за руки, а сам стоял посередине. И произнес:
"Отвечайте мне Аминь7. Он начал затем петь гимн и говорить:
Слава тебе, Отец. И мы, шествуя по кругу, отвечали ему: Аминь. Слава тебе, Слово. Слава тебе, Милосердие. Аминь. Слава да будет твоей Славой. Аминь. Мы прославляем тебя, о Отец! Мы благодарим тебя, о Свет, в котором нет тьмы, Аминь.
95. Итак, в то время, как мы возносим благодарность, я говорю:
Я буду спасенным, и я спасу. Аминь. Я буду свободным, и я освобожу. Аминь. С буду ранен, и нанесу рану. Аминь. Я буду рожден, и я рожу. Аминь. Я буду есть, и меня съедят. Аминь. Я услышу, и меня услышат. Аминь. Обо мне будут мыслить, мыслить полностью Аминь. Я буду омытым, и я омою. Аминь. Милосердие танцует. Я играю на свирели. Танцуйте все. Аминь. Число Восемь (буквально: один огдод) поет хвалу вместе с нами. Аминь. Число двенадцать танцует в высоте. Аминь. Все в высоте принимает участие в нашем танце. Аминь. Те, кто не танцует, не знают, что произойдет. Аминь. Я спасусь бегством, и я останусь. Аминь. Я украшу, и меня украсят. Аминь. Я буду объединенным, и я объединю. Аминь. У меня нет дома, и у меня есть дома. Аминь. У меня нет места, и у меня есть места. Аминь. У меня нет храма, и у меня есть храмы. Аминь. Я есмь светильник тому, кто зрит меня. Аминь. Я есмь зерцало для того, кто видит меня. Аминь. Я есмь дверь тому, кто стучит в меня. Аминь. Я есмь путь для тебя, путник. Аминь.
96. Теперь отвечай на мой танец.
Узри себя во мне, который говорит и видя, что делаю я, хранит молчание о моих мистериях.
Ты, танцующий, восприми то, что делаю я, ибо это страсть мужества, за которую готов страдать я, -- твоя. Ибо ты не мог бы вообще понять то, что ты страдаешь, если бы я не был послан к тебе, как слово Отца. Ты, видящий, что я страдаю, видишь меня страдающим и видя это, ты не выдержал бы этого, если бы не становился постепенно мудрым. Кто я есмь, ты узнаешь, когда я отойду. То, чем я выгляжу, тем не являюсь. Ты увидишь, когда ты придешь. Если бы ты узнал, как страдать, ты был бы способен не страдать. Учись страдать, и ты не смпожешь не страдать. Тому, что ты не знаешь, я сам буду учить тебя. Я есть Бог твой, не Бог изменника. Я буду сохранять гармонию со святыми душами. Во мне ты познай слово мудрости. Вместе со мной произнеси еще раз: "Слава тебе, Отец! Слава тебе, Слово, слава тебе, Святой Дух!7 И если бы ты знал обо мне то, чем я был, знай, что словом я обманул все вещи, а сам обманут не был. Я кончил, но пойми целое и, поняв, скажи: "Слава тебе, Отец. Аминь7.
97. Итак, мой возлюбленный, окончив свой танец с нами, Господь проявил себя. И мы, как люди, сбившиеся с пути или очарованные сном, разбежались в разные стороны. Я же, увидев его страдающим, не смог вынести его страдания и убежал на оливковую гору, плача над тем, что случилось. И когда он был распят в пятницу, в шестой час дня, на всю землю снизошла тьма. И Господь мой, стоя посреди пещеры и озаряя ее, сказал:
"Иоанн, для толпы под Иерусалимом я распят и пронзен стрелами и копьями, и желчь и уксус даны мне, чтобы испить. Но для тебя я говорю то, что говорю. Услышь. Я призываю тебя подняться на ээту гору, чтобы ты мог слышать то, что надлежит услышать ученику от своего учителя, и человеку от своего Бога7.
98. И сказав так, Он показал мне крест света воздвигнутый, и возле креста великое множество, не имеющее единой формы. И на кресте была одна форма и одно подобие (так гласит рукопись). Я бы прочел: и внутри него была одна форма и одно подобие, и на кресте другое множество, не имеющее единой формы. И самого Господа я видел поверх креста, не имеющим какого-либо образа, но только голос. И голос не тот, который нам знаком, но мягкий, добрый, и поистине -- Бога, говорящего мне: "Иоанн, нужно, чтобы кто-то услышал это от меня, ибо я нуждаюсь в том, кто услышит. Этот крест света называется мною ради вас то светом, то словом, то умом, то Иисусом, то Христом, то дверью, то путем, то хлебом, то семенем, то воскресеньем, то Сыном, то Отцом, то Духом, то жизнью, то истиной, то верой, то милосердиемп. И под этими именами это дается людям; но то, чем оно является поистине, как постигаемое в самом себе и как сказанное тебе (в рукописи -- нам), оно отделимо от всех вещей и прочно возвышается над неустойчивыми вещами, являясь гармонией мудрости и, поистине, мудростью, в гармонии.***
*** Это последнее предложение соединено в рукописи с: "мудростью в гармонии7.
Существуют места по правую руку и по левую, а также силы господства, власти и демоны, действия, угрозы, гнев, дьяволы, Сатана и корень внизу, откуда исходит природа вещей, вступающих в бытие7.