Если Илато придумал устроить мне на дин рождении такой сюрприз, то Риэль, увидев в каком плачевном состоянии находятся мои волосы (тонкие, слабые да еще и секутся!), сделал мне специальный крем для их восстановления по какому-то эльфийскому рецепту. Откровенно говоря, когда я впервые решилась намазать эту зеленую, неприятно пахнущую жижу на волосы, я еле сдерживала порыв, чтобы не выкинуть ее куда подальше. Но подумав, что Риэль всякую халтуру мне предлагать не будет, намазала крем на влажные волосы, дыша при этом через раз.
Каково же было мое удивление, когда уже на следующий дин волосы стали куда более мягкими и объемными. А ведь это только после первого применения! Что же будет, когда я закончу курс восстановления?
И не откажется ли, интересно, Риэль сделать мне еще несколько баночек про запас?
Помимо всего хорошего, произошло кое-что странное в этот дин…
Мне пришла посылка. Точнее, её мне передал ректор. От отца.
Мысль о том, что отец все-таки вспомнил, неожиданно согрела душу, но потом проснулось оправданное подозрение. Что было в этой небольшой коробочке? Ловушка? Тест? Проверка? Простое проявление чувств? Или реальный подарок? Это не был дин моего совершеннолетия, поэтому насчет последнего я сомневалась больше всего.
Не один бой я просидела на кровати, смотря на коробочку, лежавшую в мероне от меня. Скажите, глупо? Я так не считала. Было страшно, но и жутко любопытно. Отец уже давно не обращал на меня внимания. А тут подарок…. Что же на него нашло?
Или это еще и награда (похвала) за хорошую учебу?
Нет, не думаю. Хорошая учеба — обязательное условие нашего договора. За неё он бы точно не прислал подарка. Ловушки там, вроде как, быть не может.
Ох, отец, ну и озадачил же ты меня!
Когда же Илато, не выдержав моих мучений и сомнений, протянул лапу, чтобы пододвинуть к себе коробочку, я, словно очнувшись, быстро схватила ее, опережая Кота на долю син, провела большим пальцем по мягкому материалу и, вздохнув, открыла коробочку.
Моему взору предстало простенькое тоненькое серебряное колечко. Из украшений только непонятная надпись. Из-за многочисленных завитушек, к которым меня не приучали, сложно было разобрать, что написано, ведь одна завитушка могла практически полностью перечеркнуть слово. Теперь я понимаю, почему отец так их не любит.
Покрутив кольцо, я все-таки сумела с горем пополам разобрать надпись. Она гласила: «Воспоминания — ключ».
— Сандра, что это значит? — Спросил меня Илато, непонимающе глядя на кольцо.
— Я не знаю, Илато. Не понимаю. Зачем отец подарил мне кольцо с такой надписью? Что за загадка?
— Смотри-ка, тут еще записка.
Отложив колечко, снова взяла коробочку и действительно увидела под подушечкой, на которой лежало кольцо, небольшой лист бумаги, на котором было написано ровным и четким почерком отца: «Носи и не снимай». Кратко и по делу. Как раз в стиле отца.
— Даже не поздравил, — поморщился Кот.
— Илато, это же отец. — Надев кольцо на указательный палец правой руки, убрала лист обратно в коробочку, закрыла её и убрала в тумбочку. — Знаешь, если бы не какая-нибудь необходимость, заставившая подарить его мне это кольцо, он бы вряд ли вообще вспомнил обо мне. У него куча дел. Тем более он сейчас работает над каким-то новым изобретением.
— Это его не оправдывает, — упрямо мотнул головой Кот. — Он же отец!
— Ты мне это каждый гиад говоришь. Смирись уже с характером моего отца.
— Я никогда не сумею этого понять. Но, Сандра… ты все-таки будешь носить кольцо?
— Конечно. Если отец написал, что надо носить, значит буду. И…. Все-таки это подарок. Пусть у отца была причина его подарить. Наверняка непростая, но… я рада и такому вниманию.
— Мне просто жаль тебя.
— Я всегда была папиной дочкой, — невесело усмехнулась я. — Тем более надо подумать, что обозначает эта надпись. Какие именно воспоминания? Какой ключ? К чему?
Этими вопросами я задавалась каждый вечер. Мозги буквально кипели после учебы, а я еще и этим их напрягала. Но…. Наверно, я глупышка, но воспоминания о кольце, об отце грели мне душу. После смерти мамы отец отстранился от меня, оттолкнул, закрылся за холодной стеной, а сейчас словно лучик солнца пробился сквозь эту ледяную преграду, дав мне надежду.