Бабушка ушла вниз. Бласко и Жиенна зашли в отведенные им комнаты и молча их осмотрели. В прошлый раз, когда они были в гостях у бабушки, их поселили в большой комнате в пристройке, одной на двоих. Сейчас для них отвели целый этаж центральной «башни». Этот третий этаж был меньше второго из-за опоясывающего балкончика, да и сам по себе небольшой. Как помнили близнецы, эти покои считались в доме одними из лучших. Но всё равно спальня тут оказалась одна, хоть и большая. В ней стояла одна широченная кровать под балдахином, сейчас поднятым вверх. Маленькая гостиная не имела никакой мебели, кроме двух кресел, столика, камина и книжной этажерки. Даже диванчика не было, вместо него на полу возле камина были брошены несколько лохматых овчин, сшитых в большой толстый «ковер», и куча пестрых подушек, украшенных аппликациями из разноцветных лоскутов (местное рукоделие, которым славилась Салабрия). Справа от спальни был тот самый чулан с ночными вазами и умывальником, слева – комнатка с зеркалом, вешалками и сундуками для одежды. Из спальни был выход на балкончик, а с него три ступеньки вели на крышу пристройки, где под полосатым полотняным навесом стояли два топчана с соломенными матрасами, столик и два плетеных кресла.
– М-м-м… Дом же такой большой, нам что, не могли две спальни найти? – удивился Бласко.
– Ты разве не помнишь, что в Салабрии о близнецах бытуют очень своеобразные представления? – Жиенна пошла проверить, как слуги развешали ее вещи в гардеробной комнатке.
– Какие? – паладин тоже зашел в гардеробную и водрузил свою треуголку на вешалку из косульих рогов. – Неужели… О, черт… – он вспомнил и покраснел.
В Салабрии считали, что раз близнецы в материнской утробе были вместе, то им стесняться нечего, они от зачатия ближе, чем даже любовники, и оттого здесь любовные отношения между ними не считались ни инцестом, ни даже нарушением целомудрия.
Жиенна тоже засмущалась:
– Ну, да. Забыл, что ли? Помнишь, матушка иной раз нечто такое… не то чтобы высказывала, но всячески давала понять, что не будет возражать, если что.
Бласко покраснел еще сильнее. И даже взялся за лоб, покачав головой:
– Ну ладно слуги, которые комнаты готовили… Но бабушка что, не могла им приказать…
– Так бабушка такая же салабрийка, как и слуги, – вздохнула Жиенна. – И ее даже не смутило, что мы паладин и инквизиторка – нарушением целомудрия же не считается, помнишь?
Она посмотрела на широкую кровать:
– Да не парься, Бласко. Кровать большая, места нам хватит. А стесняться друг друга мы и правда не должны, с чего бы. В мыльню тоже вместе идти придется. Да мы же и дома тоже вместе мыться ходили. Дома же ты не стеснялся. Чего мы друг у друга такого не видели?.. Хм… Жаль только, что эти представления о близнецах не то что не избавят нас от ухаживаний и приставаний местных, а наоборот. Мне одна инквизиторка-салабрийка говорила, что тут считается, будто переспать с близнецами – это очень, м-м-м, хорошо и вообще повышает и потенцию, и привлекательность, и удачу. Так что будь готов к тому, что нас начнут осаждать местные парни и девушки, и предлагать всякое. Двоим сразу причем.
Бласко закрыл лицо двумя ладонями:
– О, Дева… Лучше бы мы в Ковильян поехали.
Жиенна хлопнула его по плечу:
– Переживем. Давай лучше поскорее пойдем помоемся, а то здесь ведь водопровода с подогревом нет, как мы в столице привыкли. Остынет всё.