Джулио подавил первый порыв врезать по малефикару силовым ударом – сообразил, что это ничего не даст. Малефикар был очень сильным, а юный паладин еще совсем не умел противостоять магии крови, особенно боевой. Мощь малефикара была такой, что у юноши в животе словно кусок льда ворочался, когда он смотрел на него. Нет, просто так Джулио с ним не справится… А если напасть на него сзади, да треснуть топором по голове? Успеет ли он что-то наколдовать? Паладин уже вынул из-за пояса топор, шагнул на два шага влево, выбирая позицию для броска… и тут увидел последнюю руну, до того скрытую деревянным троном.
Когда Джулио год назад наконец понял, что если он не возьмется за ум, то его отправят в монастырь, он не только начал как следует тренироваться, занимаясь в том числе нелюбимыми вещами вроде бега или фехтования, но и стал допоздна засиживаться в библиотеке, изучая даже такие книги, какие кадетам наставники еще не задавали. Знания усваивались с трудом, многое было довольно скучным, а учиться Джулио никогда не любил, но упорство превозмогло, и к летним испытаниям хотя бы в знаниях Джулио даже превзошел многих других кадетов, кроме, пожалуй, Рикардо Веги и Паоло Эстансы. Так что он по выписанным на площадке рунам понял не только то, какого именно демона призывал малефикар, но и как должен строиться ритуал. И бессильно выругался под нос: если он сейчас попробует убить малефикара и прольет его кровь, ритуал завершится – преждевременно, но завершится. Явится демон, причем не скованный и покорный, каким он был бы, если бы ритуал провели до конца – а свободный и очень злой. И уж с ним справиться младший паладин не сумеет. Такая задача по силам только опытному храмовнику… и то с непредсказуемым результатом.
Юноша посмотрел на дом, по-прежнему мистическим зрением, и увидел, что остальные четыре девушки там, они живы и невредимы, только связаны. Это его немного воодушевило: по крайней мере можно попытаться их освободить и не дать таким образом малефикару довести ритуал до конца. Что делать после этого, Джулио не придумал. Ему вообще сейчас было очень трудно думать – хладнокровия и рассудительности хватало только на то, чтобы удержаться и не броситься на малефикара немедленно.
Он обошел поляну и вышел на нее со стороны фасада домика, надеясь, что малефикар еще занят своей жертвой, и не зашел в дом за следующей. Быстро подбежал к двери, попытался открыть, но она была заперта. Недолго думая, Джулио сунул лезвие топора в щель между дверью и косяком, и нажал со всей силы. Хрустнуло, внутри что-то упало, зато дверь поддалась. Он ее открыл, зашел в домик, тут же призывая световой огонек (внутренние ставни были закрыты и в доме оказалось темно). Четыре девушки, связанные по рукам и ногам и с заткнутыми ртами, сидели у стены на широкой лавке. Увидав Джулио, они все что-то глухо вскрикнули, может быть, приняли его за девушку и пытались предупредить. Паладин скинул с головы капюшон, прижал палец к губам, и прошептал:
– Тихо! Сейчас я вас развяжу, выбирайтесь в лес и бегите что есть духу к селу. И зовите людей сюда. Не вздумайте задерживаться, бегите! Я попробую разобраться с этим гадом… А вы бегите и не оглядывайтесь!
Он подсунул лезвие топора под веревку на руках первой поселянки и быстро разрезал ее, потом занялся второй. Сообразительная девушка, размяв затекшие руки, сначала развязала веревку на своих ногах, потом стала помогать подругам. Через пару минут все четверо были свободны. Первая прошептала:
– Он увел Неллу… что с ней?
– Она жива. Пока что… Бегите, я попробую ее спасти, главное – чтобы вы успели сбежать подальше.
– Сеньор, мы вас тут не бросим, мы вам поможем, – сказала вторая, крепкая рыжеволосая пышка, хватая кочергу. Первая девушка, чернявая, но в веснушках, взяла ее за руку: