– Я уже понял, – вздохнул Джулио. – И потом еще раз попробовал. Похмелья не было.
Чампа улыбнулся, налил в чаши из кувшина густой коричневый напиток, и в комнате резко запахло шоколадом, медом и молоком. Подал одну из чаш ученику:
– У нас в Чаматлане… и не только в Чаматлане, вообще в Мартинике – есть старый, очень старый обычай. Когда ученик воина побеждает своего первого врага, наставник готовит для него и пьет с ним вместе особый напиток, который в старые времена могли пить только воины. Сейчас-то его пьют все, но обычай среди мартиниканских паладинов сохранился всё равно. Ты заслужил право пить чоколатль вместе со мной, Джулио. Ты стал настоящим воином.
Джулио принял чеканную чашу обеими руками:
– Это большая честь для меня, сеньор Ринальдо.
– И для меня, Джулио. Ты мой первый ученик, для кого я приготовил чоколатль, – сказал наставник, поднося к губам свою чашу. – Пей до дна.
И Джулио выпил ядреный, жгучий, сладко-горький напиток, от которого на глазах выступили слезы, и он не мог бы сказать точно – это были слезы от перца или от радости.
Чары
Объединенное королевство Фарталья велико, раскинулось на всю южную и западную части большого континента. Здесь можно увидеть самые разные пейзажи, встретить самые разные обычаи, да и люди в каждой провинции отличаются, ведь они потомки разных народов. Даже языков в Фарталье насчитывается десять – только тех, какие признаны особым указом, а так их даже больше. Конечно, все знают и фартальский, но пользуются им только для общения с людьми из других мест, ну и для официальных бумаг, направляемых в столицу. Так что если хочешь, чтобы местные относились к тебе с уважением, лучше все-таки изучить их язык хотя бы на разговорном уровне.
Паладин Андреа Кавалли следовал этому правилу неукоснительно, потому к сорока годам он помимо родного плайясольского и государственного фартальского знал кьянталусский и галассийский, а сейчас осваивал еще и анконьянский. Это было нетрудно, все фартальские континентальные языки происходили из древней таллы (которую паладин тоже знал) и наречий местных племен, даже очень сильно отличающийся от остальных ингарийский. Вот если бы судьба и служба занесли паладина Кавалли в Мартинику, там бы пришлось туго, мартиниканские языки очень сложные. Но пока боги миловали, и Андреа доводилось служить только в Фарталье.
Анкона ему нравилась: холмистые предгорья Западных гор были очень красивы в любое время года, климат тут был мягкий, кухня – вкусной, местное население трудолюбивым, хоть и скуповатым на гостеприимство. Но главное – оно не впадало в ереси. Вот как приняли здесь Откровение тысячу двести лет назад, так с тех пор от него и не уклонялись. Так что Инквизиции в Анконе почти и нечего было делать, местная Коллегия была немногочисленной и занималась главным образом вопросами незаконной и малефикарской магии. А паладины в основном гоняли вредных фейри и боролись с бестиями. Вот бестий тут было много, конечно. Даже виверны и василиски попадались – плодились в карстовых пещерах здешних предгорий. Но Кавалли не жаловался – он ведь был странствующим паладином, службу свою любил и старался делать ее хорошо. Да и то сказать, паладин на выезде сам себе хозяин, не то что в городе, где ты вечно под присмотром лейтенанта и старших паладинов, которые не упускают возможности указать тебе на уклонение от дисциплины и прочие мелкие проколы. Правда, сам Кавалли тоже был старшим паладином – совсем недавно, месяц назад он таки согласился пройти испытания на этот статус. Долго откладывал, считая себя недостаточно созревшим для такой ответственности, но все-таки уступил уговорам лейтенанта Анконской канцелярии. В его жизни после этого ничего особенно не изменилось, как был странствующим паладином, так и остался, только теперь у него было Право Наказания – то есть право карать преступников по своему усмотрению на месте. Пока что ему не приходилось его применять, и Андреа надеялся, что и не придется в ближайшем времени.
Узкую дорогу, посыпанную желтоватым гравием, обступали цветущие апельсиновые деревья, сверху светило нежаркое, ласковое солнце, пахло свежестью и молодой травой. Весна в самом разгаре, буйство жизни во всей красе. К сожалению, для бестий весна тоже была временем размножения и буйства, так что в это время года работы паладинам прибавлялось. Кавалли уже три недели странствовал по своему округу, наведываясь во все подотчетные села, хотя пока что селяне не присылали никаких заявок. Но на всякий случай раз в сезон странствующие паладины всё равно объезжали округа, к которым были приписаны, и проверяли глухие места. А то ведь не успеешь и оглянуться, как в каких-нибудь развалинах, пещерах или дебрях что-нибудь и заведется.