Бласко вздохнул:
– Всё равно. Эх, ладно. Но согласись – было бы очень здорово, если бы мы с этим разобрались сами, а?
– Это точно.
Они спустились со взгорка, поднялись на еще один, и с его гребня увидели усадьбу Салисо, расположившуюся на склоне следующего взгорка. Как и остальные усадьбы гидальгос в этих местах, Каса Салисо отличалась очень своеобразной архитектурой, то есть была попросту нагромождением как попало прилепленных друг к другу построек разных времен. Ее окружал яблоневый сад, большой и ухоженный, а ниже, у подножия взгорка, протекал довольно широкий ручей, по берегам которого раскинулись огороды. На склоне недалеко от усадьбы виднелся виноградник, а на ручье стояла мельница с большим водяным колесом. Рядом с мельницей по берегу ручья протянулась вереница домиков – видимо, приусадебный хуторок. Главенствовало над вереницей здание, похожее на пивоварню. Может быть, это она и была: во дворе громоздились бочки и ящики.
Жиенна достала свой гномский лорнет и принялась рассматривать усадьбу:
– Богато живут. Уж точно богаче бабушки. И чего сеньора Салисо всем завидует? – она навела лорнет на большое окно третьего этажа центральной «башни» и замерла. – О… Ого. Мда-а…
Бласко забрал у нее лорнет и посмотрел туда же.
– Ох ничего себе! Я думал, местные преувеличивают…
На третьем этаже происходило полнейшее непотребство, отлично видное в трехкратный лорнет. Большое многостворчатое окно было раскрыто, вечернее солнце как раз светило прямо в него на широкую кровать. А на кровати, привалившись к высокой спинке, сидел голый парень с длинными светлыми патлами и внушительным членом, перед ним стояла на карачках костлявая молодая женщина с маленькой грудью и ублажала его ртом, а сзади, взяв за бедра, ее резво трахал такой же тощий чернявый молодой мужчина.
– Любопытно даже, откуда у них столько сил, они же такие тощие, – Бласко вернул сестре лорнет. – Если правда всё остальное, что про них говорят, то они только то и делают, что трахаются.
– Наверняка пьют какое-то зелье, причем необязательно магически приготовленное. Фейский корень какой-нибудь или что-то в этом роде, – пожала плечами Жиенна. – Ничего удивительного.
– Фейский корень? Тьфу, – скривился паладин. – Тогда мне их даже немножко жаль. Я один раз его настойку пил, ну, когда перед поступлением в Корпус хотел на всю жизнь натрахаться, а от каждодневного траха стоять плохо стало.
– Хм… кажется, я что-то такое помню, была одна ночка… очень, м-м-м, веселая. А это ты, оказывается, фейский корень принял. И как оно? – полюбопытствовала сестра, пряча лорнет. – Правду говорят, что от него членом можно гвозди забивать?
– Ну, гвозди забивать не пробовал, – Бласко мрачно усмехнулся. – Первые два часа радовался могучему стояку, а потом стало как-то тревожно. Повезло, что девушка попалась понимающая, может, помнишь – наша однокурсница Мариэтта? Ну вот, я ей сказал, отчего это, так она еще подружку привела, как потом оказалось – с кафедры целителей. Мы полночи втроем трахались, а потом ее подружка заклинанием действие фейского корня убрала. Как сказала – могла и сразу, но очень хотелось досыта потрахаться, а дураки, которые бы рискнули целый стакан настойки фейского корня вместо ложки хлопнуть, как я, ей еще не попадались. Хорошо, что она это сказала уже потом, наутро. Мне так стыдно стало, что провалиться под землю захотелось. Очень надеюсь, что она об этом не трепалась потом налево и направо.
Жиенна покачала головой:
– Да, вот это ты тогда чуть не влип. От стакана этой настойки и помереть можно.
– Не напоминай, я уже потом об этом в справочнике зелий вычитал, – вздохнул Бласко. – Знаешь, всё-таки в нашем целомудрии есть большое преимущество: по крайней мере подобных глупостей не наделаешь.
– Это точно, – улыбнулась сестра.
– Если они, – он махнул рукой в сторону усадьбы. – Если они принимают это зелье, то сеньора Салисо рискует остаться без сына. Тем более что у него телосложение не самое здоровое.
– Да уж, – согласилась Жиенна. – Ну что, поехали? Интересно, ради гостей они прекратят свое веселое занятие?
– А вот увидим. Поехали.
Гостей в Каса Салисо углядели только когда Бласко и Жиенна въехали на мостик через ручей, от которого поднималась к крыльцу усадьбы мощеная дорожка. Встречать вышла только хозяйка Каса Салисо, и она гостям ничуть не обрадовалась, и даже не приложила никаких усилий, чтоб хотя бы из вежливости изобразить улыбку. Смотрела на них мрачно и с кислой миной, говорила недовольным голосом и даже пообедать не предложила, как вообще-то полагалось по салабрийским законам гостеприимства. Близнецов провели в столовую, а не в гостиную, на столе отвернули с краю тканую узорчатую скатерть и застелили столешницу простой льняной, даже без мережки и бахромы по краю. Подали чай и к нему – корзинку с овсяным печеньем и розетку с яблочным повидлом. Сеньора Салисо всячески давала понять, что гостям не рада и хорошо бы им не задерживаться. Жиенна же назло ей делала вид, будто намеков не понимает, щебетала вовсю и изображала из себя наивную веселую горожанку, не знающую сельских обычаев. Между делом поинтересовалась: