Нижние полки были забросаны пожелтевшими от времён манускриптами, а вот на верхних чего только не было. Борясь с желанием прикоснуться к диковинкам, я с жадностью принялась их рассматривать.
На самом краю полки красовалась большая морская раковина. В свете магических светляков она, казалось, переливалась всеми оттенками голубого. Надо будет потом спросить у Олана, что за членистоногое использовало её под дом. За ракушкой виднелся вполне обычный стеклянный шар, если бы не его наполнение. Внутри стекляхи кружил туман, из которого то и дело проступали разные образы. Вначале это были какие-то деревянные дома в окружении леса, потом их сменили огромные двухголовые птицы, а под конец я увидела очертание двух тёмных фигур, которые стояли друг напротив друга, но ничего не делали.
Оторвать взгляд от этого стеклянного шара оказалось сложнее, чем я думала. Но на полке была ещё куча всего интересного, и потому я решила, что к просмотру анимаций этого мира я ещё вернуться успею.
Сбоку на полке возвышалась хрупкая статуэтка феи. После того, как я насмотрелась на этих «мух», я могу сказать, что сделана она очень реалистично. А потом закралась мысль о какой-нибудь запрещённой магии, которая может превращать живых созданий в камень.
Я обернулась. Маг сидел все там же, продолжая производить какие-то странные манипуляции с артефактом. Например, сейчас он окунал его в прозрачную жидкость, налитую в большую пузатую колбу, и что-то бормотал себе под нос.
Нет, он не стал бы держать в своей лаборатории зачарованную фею! Или стал бы? Я ведь совершенно ничего о нём не знаю. А что, если сейчас он заколдовывает мой браслет на какую-нибудь болезнь? Ему ведь только и надо избавиться от меня. Тогда и все проблемы исчезнут.
Ладно. Спокойнее. Не время для паники. Я ведь все равно ничего предпринять не смогу.
Пытаясь успокоить внезапно нахлынувшую панику, я вернулась к рассматриванию диковинок на полке. Вон тот длинный рог натолкнул меня на мысль о единорогах, но, скорее всего, он принадлежал какому-нибудь местному нарвалу, а продавали как рог единорога. Почему я так решила? Да я бы сама так сделала.
За статуей феи стояла банка, наполненная живыми бабочками. Они порхали, бились крылышками о прозрачные стенки и опускались за зелёные травяные стебли, которые зеленели так, будто их каждый день напитывало своим светом солнце.
Созерцание крылатых в банке натолкнуло меня на логичный вопрос. Как мир может существовать со звездой, которая двигается рывками? Мы ведь представляем, что это планета. Так? А значит она должна вращаться вокруг звезды, которую тут называют солэ. А не скакать два раза за сутки.
Куда-то не туда меня в мыслях понесло, надо будет об этом явлении спросить у Олана. Прямо хоть список вопросов заводи, а потом интервью у этого остроухого чародея бери. А вообще странно, что это явление раньше у меня таких вопросов не вызвало. То ли я так сильно туплю, то ли это влияние этого мира. По типу: «Все что есть, все существует».
За своими мыслями я не услышала шаги, оттого и подпрыгнула, когда мужчина тронул меня за плечо.
В прыжке я развернулась, готовясь кричать и драпать, но маг просто протягивал мне мой браслет и как-то хитро улыбался. Словно специально хотел меня испугать.
— Что-то выяснил? — спросила я, защёлкивая застёжку браслета.
— Немного, — слова стёрли улыбку. — Пока только то, что он защищает тебя. Это не мощнейший оберег. Точнее, в нём от оберега нет ничего. Но каким-то образом твой артефакт отличается от тех, которые описывал в своём трактате мой учитель.
— Сила Фэатурнд могла изменить его? — уточнила я, догадываясь о какой именно защите едет речь.
— Вполне, — подумав, ответил Олан. — Ты что-то хочешь мне сказать?
Я, задумавшись всего на секунду, покачала головой. Пока я сама не буду уверена в своей догадке, магу о ней говорить не стану.
Полуэльф прожёг меня подозрительным взглядом, но ничего не сказал.
— Красивая коллекция, — постаралась я разрядить обстановку, показывая на заинтересовавшую меня полку.
— Это не мои вещи, — он растрепал пятерней чёрные волосы. — Это вещи моего учителя. Он собирал различные артефакты на протяжении всей жизни. Я смог сохранить лишь часть, потому что он никогда не подпускал никого, даже своего единственного ученика, к личным вещам.
— Как его звали? — голос почему-то начал хрипеть.
— Это тебя не касается, — грубо обрубил мужчина, поворачиваясь ко мне спиной. — На сегодня все. Ты можешь быть свободна.
— Это тебя не касается, — грубо обрубил мужчина, поворачиваясь ко мне спиной. — На сегодня все. Ты можешь быть свободна.