Кричать не было смысла. Он бы не успел. И тогда я направила всю свою удачу к Олану. Представила, как она поднимается высокой океанской волной из меня и мчится в сторону моего мага.
Кресло подо мной накренилось, ломая все четыре ножки.
Обзор закрыли перила трибуны, отгораживающие зрителей от арены. Уже кричали практически все. И в этой какофонии звуков было сложно что-то разобрать.
Кто-то подал мне руку, помогая встать с обломков кресла, которое по какому-то странному невезению сломалось в самый неподходящий момент.
И только я знала, что пожертвовала всеми своими силами, чтобы спасти придворного чародея.
Было до безумия страшно. Секунды, пока я вставала и пыталась взглядом найти Олана, превратились в часы. В ушах звучал непонятный шум.
А на арене, покрытой травяным ковром, стоял мужчина в синей рубашке с закатанными до локтей рукавами. Ветер шевелил его короткие чёрные волосы. А взгляд его был направлен на поверженного противника, лежащего в трёх метрах от него. Юрим раскинул руки в сторону и, кажется, не дышал.
— Вы видели! — завизжала дама позади меня. — Он отразил заклятие! Оно ударило в собственного хозяина!
И только тогда я поняла, что все это время не дышала. Воздух ворвался в лёгкие отрезвляющим потоком. Я умудрилась даже не закашляться, хоть на глазах и выступили слезы.
— Не плачьте, — девушка, сидящая по левую руку, протянула мне белоснежный батистовый платочек. — Ваш возлюбленный победил. Поздравляю.
И только после того, как её слова достигли моего слуха, прогремел голос Шакхарда, и казалось, что слышно его по всему городу:
— Настал тот день, когда мы можем с гордостью сказать о том, что у нас появился Герой. Герой, который станет защитной стеной за свой народ. И имя этого Героя — Олан Эренгод.
Трибуны взорвались гвалтом и овациями. Кто-то кричал о том, что никогда не сомневался в полуэльфе, кто-то вопил о том, что напьётся этим вечером до свинячьего визга, а кто-то просто орал.
Перила, заграждающие трибуны от арены, медленно опустились вниз, позволяя людям выйти на покрытую травой лужайку и подойти к своему Герою.
Я сорвалась с места первая, чудом не запнулась о перила, которые ещё не до конца скрылись в земле, и, добежав до чародея, повисла у него на шее.
— Переигрываешь, — прошептал он мне на ухо, обвивая руками вокруг талии. — И спасибо. Ты спасла меня.
— А ты меня напугал, — отозвалась я, зная, что сейчас слышит меня только маг. — Какого черта ты подставлялся под удар?
Он не ответил, словно боялся произнести какие-то слова. А потом мне на плечо приземлилась огромная ладонь, а над головой загремел голос «Халка»:
— Герою пора приносить клятву, прошу всех сделать три шага назад.
Я разжала руки, выполняя просьбу судьи.
Шакхард, вложив в руки Олана кинжал с изогнутым лезвием и длинной украшенной рубинами рукоятью, тоже отошёл.
Мужчина поднял оружие, зажатое в правой ладони, к небу и прокричал:
— Марбат, Покровитель, услышь меня! Я прошёл проверку и готов принять твою силу, оберегать свой народ и быть для них стеной и опорой. И пусть я не чист по крови, зато чист помыслами и желаниями. И пусть я ношу клятву своего учителя, данную созидательному народу. Я все равно готов стать твоим представителем среди людей, если только ты согласишься, Марбат.
Что-то этот бог будет посерьезнее Тартелии. Богиня-покровительница созидательного народа даже не поинтересовалась у меня моими желаниями, наделяя силой, а тут Марбату чуть ли не в ноги падать приходится, чтобы тот соблаговолил снизойти.
Хотя с другой стороны, что Турнир, что объединение семидесяти пяти представителей с артефактами — не самые простые занятия для призыва божеств. И блин, они ведь им отвечают!
Кинжал в руке Олана задрожал. Мужчина усмехнулся и полосонул себя лезвием по левой ладони:
— Прими мою жертву, как доказательство моих слов. Я никогда не предам свой народ.
Кровь алыми каплями падала на траву, впитывалась в землю, а потом поднялась белоснежной струйкой дыма вверх и растаяла в небе.
— Жертва принята и одобрена! — проревел голос Шакхарда. — Да здравствует новый Герой.
— Да здравствует Герой! — толпа подхватила эти слова.
А я смотрела на довольное лицо Олана и понимала, что это конец наших с ним нормальных отношений. Теперь что-то определённо должно было произойти. И так горько стало на душе, словно рухнуло все то, что я строила на протяжении целой жизни.
— 21 —
Я не спала эту ночь. Не в плане блуждала в облике духа по поместью, а просто не спала. Сколько бы ни ворочалась в кровати, сон не шёл. Со мной такое бывало впервые. Обычно я вырубаюсь как по заказу и сплю столько, сколько нормальные люди спать не в силах.