Стоп! Что? Она только что сказала, что женщина, которой я собиралась передать силу Фэатурнд, мертва? Я ведь могла узнать об этом раньше, если бы у Олана все получилось! Удача подвела.
— Ты выглядишь такой удивлённой, — хмыкнула он, — разве мой братец тебе об этом не сообщил? Вчера ведь активировался амулет поиска.
— У него не получилось, — я почему-то начала выгораживать чародея.
— Все у него получилось, — махнула рукой девушка, — видимо, солгал тебе, чтобы не ранить. Ты ведь так держалась за эту мысль!
— Откуда ты знаешь? — звучание голоса было похоже на рык.
— Мне не впервой проникать в поместье Олана в миниатюрной ипостаси.
Стало быть, эта бабина в силах стать мухой. Шикарно. И сколько раз она подслушивала наши с остроухим магом разговоры? И почему на неё не реагировал Заг? Ведь когда она принесла письмо Олану, а ведь это она выступила в роли почтальона, этот монстр нас чуть не порвал. Хотя… может он на фей не реагирует, а только на людей? Если Ласа принимала тогда полноценный человеческий облик, тогда это все объясняет. Вот только зачем? Блин, а Олан, вообще, знает, что его сестрёнка шляется по его дому?
— Тогда, может быть, ты соизволишь объяснить, каким членистоногим с клешнями этот браслет оказался в моем мире?
Ласа вздохнула так, будто бы я попросила объяснить, почему мы видим траву зеленой, а небо голубым.
— Видишь ли, я хоть и на половину из созидательных, но владею разрушительной магией, так же как и Олан, — начала она настолько издалека, что мне показалось, девушка специально тянула время. — И я не хотела возвращения Тартелии.
А вот это поворот! Какое дело, вообще, разрушительной до богини созидательных?
Пока Ласа говорила, я оценивала обстановку, пытаясь придумать план побега. Но в голову совершенно ничего не лезло. А мириться с тем, что я помру тут от какого-то там яда, жутко не хотелось. Катонька, милая, почувствуй же ты, что я в опасности. Олан вряд ли в этом замешан. Ты знаешь к кому бежать, сестра.
— Я хотела продолжения войны, — ответила она на мой немой вопрос. — Видишь ли, мой отец был одним из полководцев армии людей, а мать перешла на нашу сторону и отреклась от своей силы, став простым человеком. И потому я выследила одну из семидесяти пяти и внушила ей, что за ней охотятся. Она поверила почти сразу, а потом манипулировать ею не составляло никакого труда.
Вот же сука! Зло ради зла. Я никогда не верила в истинных злодеев, думала, что у всех есть свои мотивы, которые в состоянии оправдать даже самые ужасные действия, а оказалось, что я ошибалась.
— У Лифна был когда-то прекрасный артефакт, который мог строить мосты меж мирами, — эти слова заставили меня вздрогнуть. — Только не умирай раньше времени, — хохотнула Ласа, — ведь этот артефакт все время был у Олана под носом, вот только он не знал ничегошеньки об его предназначении. А когда появилась в его доме ты, то мне пришлось пробраться и украсть его, заменив на подделку. Ненавидишь моего братца?
Я проигнорировала последний вопрос, сжав зубы. Значит, Заг и впрямь тогда сошёл с ума не просто так. Видимо, именно в тот раз эта сука вынесла вещь, которая могла вернуть меня в мой мир. Но как? Как чародей не мог знать о ней? Почему? Ведь удача сопутствовала мне!
— Но ты спросила о браслете, — притворно прикрыла Ласа глаза, — потому вернёмся к этой части истории. Ох и наговорюсь я за сегодня, милая Фэатурнд, и все благодаря тебе. Тогда я ещё училась у Лифна и потому могла пользоваться артефактами без разрешения. Хотя знаешь, даже сам чародей не знал истинных сил предмета, что сделал. Он думал, что с помощью него сможет перемещаться в любую точку мира. Но ошибся. С помощью него можно перемещаться в любой мир, но жаль, что всего один раз.
— Это как? — язык слушался неохотно, токсины медленно, но верно убивали меня, хотя я ничего не чувствовала. И совершенно ничего не могла предпринять.
Колдунья умостилась на столешнице и закинула ногу на ногу:
— Я предложила этой дриаде помощь. И она мне поверила. Убрать её из этого мира не составило никакого труда, а она даже не подумала о том, что своим исчезновением портит все планы по возвращению Тартелии, которая просто обиделась на свои народы и ушла погулять на несколько столетий! Дура!
Ласа отвлеклась, припала к непонятно откуда взявшемуся бокалу, и только потом продолжила. А я проследила взглядом за разлетевшейся на осколки чашей, за выплеснувшимся на чёрные плиты напитком и поняла, что душу бы продала за один глоток чистой родниковой воды, от которой сводит зубы.