Одна седая бровь Аланны поднимается.
— Я оказалась права. Фордж — ревнивец, и когда увидел тебя с Бастиеном, понял, что не собирается позволять этому испорченному ребёнку трастового фонда отобрать тебя, поэтому он вмешался, чтобы забрать тебя себе, а потом спас твою младшую сестру, потому что не мог стоять в стороне от давившей на тебя сложившейся ситуации. — Аланна звучит так, будто только что выдала сюжет одного из любовных романов, которые она пачками проглатывает каждый день.
— Да. Точно. Как ты догадалась? — говорю я ярким и жизнерадостным голосом.
Выражение её лица становится чертовски скептическим.
— Думаешь, я поверю в это?
— Как насчёт того, чтобы мы все притворились, что твоя история — правда, и когда-нибудь, очень, очень нескоро, когда я буду очень богатой разведёнкой, я расскажу тебе, что на самом деле произошло.
— Мне не нравится этот план. Насколько я поняла за последние восемнадцать часов, в этом каким-то образом виновата Саммер.
Никто никогда не мог обвинить Аланну в заторможенности или тупости. Поэтому я должна была ожидать, что она уже допросила Саммер и сделала свои собственные выводы.
Я встречаю знакомый взгляд Аланны и говорю ей как можно больше правды.
— Я не вправе обсуждать детали. Расскажу тебе больше, когда смогу.
Она кивает в понимании, наблюдая за возвращением сестры после того, как она окунула ногу в бассейн. Мы обе впиваемся в неё острым взглядом.
— Что? Что я такого сделала?
К моему большому удивлению глубокий голос отвечает на её вопрос.
— Давай начнём с того, что ты притворяешься своей сестрой, чтобы попасть в подпольные покерные игры. Чего больше не повторится, правда, мисс Баптист? — Фордж останавливается перед длинным столом, накрытым для завтрака во внутреннем дворике. Я наблюдаю за лицом своей сестры.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты не делала этого.
— Господи, отличный способ сделать завтрак супернеловким прямо с порога, дорогой брат. — Тон Саммер полон сарказма.
— Саммер! — голос Аланны резкий от волнения. — Ты же говорила мне, что работаешь стажером на модных показах.
Сестра откидывает свои светлые волосы через плечо в её фирменном защитном жесте.
— Это не значит, что Инди не нарушала все чёртовы правила в мире, чтобы попасть на игры в покер, когда только начинала.
Я поднимаю палец, но Фордж говорит первым:
— Дело не в Инди. Она может делать всё, что захочет, чёрт возьми. Дело в тебе, выдающей себя за другого человека и попадающей в ситуации, которые заставляют твою мать и сестру беспокоиться. Ты больше не будешь этим заниматься, правда, Саммер? — Фордж сталкивается с моей сестрой. Нет ни единого намёка, что его жёсткая поза допустит спор.
Саммер выпячивает бедро и опускает на него руку.
— Инди, ты серьёзно собираешься позволить ему так со мной разговаривать?
На мгновение я притворяюсь, что обдумываю, а потом киваю, как болванчик.
— Да, конечно. Он прав. Ты облажалась. И что ещё хуже — ты притворялась мной, когда сжульничала и тебя поймали. Ты хоть на секунду подумала, как это отразится на моей репутации, которой ты торговалась, чтобы войти в игру?
Голова Саммер дёргается назад.
— Какого чёрта ты несешь? Я никогда не обманывала! И если бы я это сделала, точно бы не попалась, потому что ты научила меня всему. Я даже не сыграла в игру!
Над нами нависает молчание, пока мы обдумываем признание Саммер.
Пульс бьётся в ушах, когда понимаю, что они развели меня.
— Они солгали, — шепчу я. — Похитители… они солгали мне.
Не знаю, почему так потрясена. Не то чтобы похитители были источниками правды и честности, но это всё меняет. Тем более, Бастиен утверждал, что похищение было подстроено, и Фордж стоял за этим.
Я оборачиваюсь и смотрю на Форджа, который тоже с удивлением глядел на Саммер.
— Ты знал…
Фордж сжал губы.
— Мы обсудим это позже. — Он смотрит на Саммер. — Тебе нужно записать всё, что помнишь с момента, когда ты узнала об игре, в которую пыталась сыграть, и до того момента, как ты села в мой вертолёт. Поняла?
Саммер кивает. В её светлых голубых глазах наконец-то показывается страх. Моя стойкая, наглая сестра могла сейчас дать нам зацепку, чтобы помочь выяснить, что, чёрт возьми, здесь происходит. Если Фордж не подстроил похищение… это означает, что Бастиен должен был быть замешан.
Я собираюсь всё выяснить, а потом задушить его голыми руками.
— Итак, как насчёт бранча? — говорю я, придавая голосу бодрости.
18
Фордж
— Входи, — зову я. Через несколько часов кто-то стучится в дверь моего кабинета.
Деревянная дверь распахивается, и входит Инди. Её бедра виляют в повседневном коротком зелёном сарафане, который подчёркивает каждый изгиб её тела. На ногах одеты кроссовки Адидас. Похоже, этим утром её сестра привезла ей одежду. Часть меня раздражена. Я бы с радостью держал её голой или одетой в мою одежду как можно дольше. Потом уже не удержался бы и привёз для неё что-нибудь.
Ага. Я облажался.
— Мы упустили ранее очень важную часть нашего разговора, — говорит Инди. Она звучит несколько резко, даже с насмешкой.
Хотя, этот особый тон она оставляет для меня. Должно быть, я ебанутый на всю голову, потому что у меня от него стояк.
— И что же это за часть? — спрашиваю я, притворяясь скучающим, когда откидываюсь на спинку стула, положив лодыжку на колено.
— Мне нужен аванс на те сто семьдесят пять миллионов, которые ты мне должен. — Она приподнимает подбородок, словно вынуждает меня допросить её.
Именно это я и собираюсь сделать.
Я сажусь прямо.
— Зачем, чёрт возьми? У тебя есть кредитка. Что ещё тебе нужно?
Инди подходит к моему столу и плюхается в кресло напротив него. Она откидывается назад, закинув свои белые кроссовки на край стола, и скрещивает руки на груди.
— Ты действительно думаешь, что я собираюсь жить за твой счёт в течение следующего месяца? Прости, Фордж. Я не так устроена. Я работаю ради того, чтобы у меня были деньги. Всегда так было и всегда так будет. Замужество за тобой этого ни черта не изменит.
Ах. Теперь я знаю, чего она хочет.
— Ты спрашиваешь, позволю ли я тебе играть?
Множество эмоций отражает её лицо и только, когда ярость превращается в смех, я понимаю, что ошибся в своих словах.
— Спрашиваю, позволишь ли ты мне? Как мило, Фордж. Очень мило. Я не знаю, как работали твои договоренности с женщинами в прошлом, но я собираюсь обозначить, как всё будет работать между нами.
Её поведение не даёт успокоиться моему члену. На самом деле, всё, что он делает — заставляет меня хотеть наклонить её над столом и вытрахать из неё эту дерзость.
— Вот как?
Она убирает ноги с моего стола и наклоняется вперёд, поставив локти на антикварную древесину.
— Я буду жить своей жизнью, а ты — своей. Ты не мешаешь мне. Я не мешаю тебе.
— А если я не согласен?
— Хреново. Потому что у меня есть игра. Я буду играть в неё и выигрывать. Это значит, что мне нужен от тебя миллион наличных прямо сейчас. Тогда я уберусь с твоих глаз, и ты сможешь заняться своими делами.
Я медленно качаю головой.
— Так не пойдёт, Индия.
19
Индия
— Что значит, так не пойдёт? — мой голос поднимается на октаву. Хоть я и пообещала себе, что буду решительной, спокойной и профессиональной, чтобы получить желаемое, прежде чем убраться от него, я уже проигрываю битву.
— Мы также забыли обсудить ещё один очень важный момент в наших отношениях. — Фордж выпрямляет ноги и наклоняется вперёд, ставя локти на стол. — Потому что я очень сильно хочу тебя отвлечь, особенно когда ты входишь в мой кабинет и дерзишь мне в этом дразнящем платье.
Я смотрю вниз на своё зелёное платье-футболку присобранное по бокам, чтобы скрыть все недостатки.
— Подойди ко мне, — говорит он, и я встречаю его серьёзный серый взгляд.
— Что? Зачем?
Фордж отталкивается от стола, расставляет ноги и указывает на место между ними.
— Ты хочешь свой миллион долларов? Подойди и встань здесь.
Это ловушка. Теперь я это знаю.
Я опускаю ноги на пол и сжимаю подлокотники кресла.
— Это так не работает. Я не собираюсь торговаться. Ты даёшь мне то, что должен.
Морщинки вокруг его глаз углубляются, словно его это забавляет.
— Всё в этой жизни — переговоры.
Мои губы сжимаются. Я не хочу сдаваться. По крайней мере, с этим массивным деревянным столом между нами, у меня есть иллюзия безопасности и расстояния. Я поняла, что, находясь рядом с Форджем, просто проигрываю, когда речь заходит об этом загадочном мужчине, за которого вышла замуж.
— Нет.
Он пожимает плечами.
— Ладно. Удачи в игре без ставки.
— Ты решил заставить меня ненавидеть тебя?
Что-то нечитаемое пронизывает его лицо, когда он поднимает свой подбородок выше, как чёртов паша на троне, ожидая, когда будет представлен новый член его гарема.
Нет, как король пиратов, ожидающий представления девиц, которых он называет своей добычей.
Нет, Инди. Прекрати. Не думай о добыче. Воспоминания о том, как сильно я кончила с его пальцем в моей до этого девственной заднице, поднимаются на поверхность, и бёдра напрягаются по собственной воле.
— Упрямая женщина. Ты не умеешь подчиняться, так ведь? — глубокий голос Форджа, как правило грубый, сглаживается в шёлк и обвивается вокруг меня, как верёвка, затрагивая моё подсознание, чтобы приблизить к выполнению его приказа.
— Ты не хочешь, чтобы я подчинялась, — отвечаю я. — Ты хочешь безмозглую куклу, которая сделает всё, что ты скажешь.
Серые глаза Форджа светятся одновременно хищно и возбуждённо.
— Если бы я хотел слепого послушания, в течение пятнадцати минут у меня было бы любое количество женщин, которые не оспаривают мои приказы.
Я огрызнулась:
— Ты согласился не делиться.
Он улыбнулся понимающей улыбкой.
— Да, действительно. И мне не нужна другая женщина. Ты соврала мне, когда утверждала, что была плохой любовницей. Я хочу снова трахнуть тебя, Индия. И готов заключить сделку, чтобы мы оба получили то, что хотим.