–– Душ готов, если ты готова.
Я выбросила все мысли из головы и ухватилась за единственное, что сейчас имеет значение. Этот великолепный мужчина-миллиардер здесь, чтобы выполнить мои приказы.
Я не знаю, почему это знание вызывает у меня такое волнение, но это так, и я собираюсь воспользоваться им так долго, как только смогу. Возможно, это та же самая причина, по которой я люблю выигрывать в покере у богатых и влиятельных людей, которые не подозревают, что у меня есть мастерство и наглость обманывать их удачу.
Да, возможно, у меня проблемы с отцом.
Следующая наркотическая волна поражает меня, когда я перекидываю ноги через край кровати. Когда поднимаюсь на дрожащих ногах, Фордж шагает вперёд.
–– Я отнесу тебя.
Я протягиваю руку и, когда он замирает на месте, мне приходится спрятать свою улыбку. Он и впрямь делает то, что я приказываю. Требуется вся моя концентрация, чтобы не захихикать.
–– Я могу ходить. –– Делаю паузу. –– Но я возьму тебя за руку. Для равновесия.
Его покрытая густой щетиной челюсть напряжена, но он кивает. Интересно, насколько тяжело ему обходится выполнение моих поручений.
По-моему, это справедливо.
Я хватаю его за руку правой рукой. С каждым покачиванием бёдер я натыкаюсь на него и даже не буду за это извиняться. Когда мы доходим до ванной, свет приглушен почти до полной темноты, что, несомненно, оценили мои глаза. На каменной столешнице с острыми краями стоит свеча, и я улыбаюсь.
Он на самом деле пытается сделать для меня лучше.
Когда останавливаюсь перед стеклянной душевой кабиной размером с автомойку, я точно знаю, что собираюсь делать дальше.
Фордж тянется к ручке и открывает дверь, выпуская небольшой пар. Я впечатлена его знанием, что воду не следует делать слишком горячей, потому что он не хочет, чтобы у меня была гипертермия и отказали органы. Это является самым большим риском для лёгких наркотиков, подобных тем, что дал мне друг-мудак Бастиена.
Прежде, чем я смогу отчитать себя за то, что была так наивна и приняла какие-то таблетки, которые они мне дали, я напоминаю себе, что, по крайней мере, моя голова совсем не болит, и откладываю реальность, по крайней мере, ещё на шесть часов. Значит, возвращаемся к моей первоначальной идее…
Наслаждаться этим. Потому что, как только я проснусь, уйду. Чтобы ни планировал Фордж, всё сразу закончится.
Я тянусь до завязки на верхней части купальника, и Фордж касается моей руки, чтобы остановить меня.
–– Не снимай. –– Его голос звучит придушенно, совсем не как у человека, который играл с моим либидо последние несколько дней.
Я смотрю на него искоса и развязываю завязки.
–– Если мне плевать, что ты увидишь, почему ты переживаешь?
–– Чёрт побери…
–– Заткнись, Фордж.
Я отпускаю завязки, и моя грудь освобождается от верха. Но поскольку он человек упрямый, Фордж не смотрит вниз. Он продолжает смотреть прямо в мои глаза.
–– Пытаешься игнорировать меня, –– говорю я про себя. –– Спорим, не сможешь.
Я тянусь за спину и тяну за узел, чтобы полностью развязать верх, а потом снимаю трусики с бёдер. Заживающая рана на моём боку побаливает, но не настолько, чтобы притупить декадентское ощущение прохладного воздуха, касающегося моей кожи. Соски напряглись, и я не могу дождаться, чтобы оказаться под тёплой водой. Обойдя Форджа, который никуда не смотрит, кроме моего лица, я захожу в душ и издаю стон, когда брызги касаются моей кожи.
–– Боже, как хорошо! –– я постанываю, наклоняю голову назад и позволяю воде падать на волосы. Наслаждаясь ощущением, я раскачиваюсь из стороны в сторону.
–– Боже мой. Сядь. Я не допущу ещё одного шанса, чтобы ты упала и сломала шею.
Улыбка становится шире.
–– Если ты собираешься отдавать мне приказы, пока я голая, тебе лучше сделать их грязнее. –– Я открываю глаза, чтобы увидеть, как сжимается челюсть Форджа и дёргается кадык.
–– Инди…
–– Только мои друзья зовут меня Инди, а ты не один из них.
12
Фордж
Её заявление снова делает мне больно. Хотя меня не должно волновать, что Инди обо мне думает.
Я напоминаю себе, что она средство для достижения цели, но знаю, что лгу себе. Она была средством для достижения цели. В течение последних сорока восьми часов всё изменилось. Теперь она стала чем-то гораздо более опасным и непредсказуемым.
Инди прикасается кончиками пальцев ко лбу, проводит ими вниз по телу. Невозможно не следовать за ними, когда она скользит ими по лицу, подбородку, груди, а затем по сиськам. Там она задерживается, чтобы обвести жёстко торчащий сосок. Мои зубы стискиваются при мысли о том, чтобы втянуть его в рот и дразнить языком, потом сильно всосать и резко дёрнуть.
Она дразнит меня самым смелым способом.
–– Я знаю, ты хочешь меня, –– говорит Инди. Её слова походят на мурлыканье, поэтому она разрушает большую часть моего самоконтроля. –– Сейчас, может быть, в последний раз, я тоже хочу тебя.
Блядь. Блядь. Блядь.
Я не могу прикоснуться к ней. Не сейчас. Не так.
Но она права, может быть, это мой последний шанс.
Возможно, это моё наказание за то, что я сделал. Единственный шанс на то, чего я не знал, что больше всего хочу, а потом его у меня отнимут навсегда.
Тем не менее, это было бы неправильно. Возможно, я добрался до того места, где являюсь меркантильным мудаком, но что-то в том, чтобы воспользоваться ей в этом состоянии, мне не кажется правильным… независимо от того, насколько я не хочу заботиться о морали или этике в данный момент.
Я качаю головой.
–– Ты не сможешь справиться со мной, маленькая девочка.
Её глаза закатились, когда она поворачивает голову из стороны в сторону, выгнув позвоночник. Её пальцы продолжают опускаться, скользя по животу, а затем к выбритому месту прямо над её киской.
–– Чушь собачья. Ты тот, кто не сможет справиться со мной. Я точно знаю, о чём прошу. Я хочу, чтобы ты дотронулся до меня, трахнул и заставил кончить, пока я не забуду всю эту хрень. –– Её глаза тут же открываются, и Инди смотрит на меня. –– Но ты можешь убеждать себя, что являешься мучеником, не пользуясь шансом. Я прикоснусь к себе. Трахну себя. И притворюсь, что это ты.
Да пошло всё.
Как только кончики её пальцев скользят по клитору, мой самоконтроль срывается с цепи, требуя, чтобы я разделся и последовал за ней в воду. Чтобы в последний раз почувствовать вкус земли обетованной. Инди стонет моё имя, когда проталкивает палец между розовыми складочками. Битва окончена, даже не начавшись.
Я срываю галстук, скидываю туфли, снимаю пиджак, рубашку, брюки и следую к ней –– как раз перед тем, как она повернулась на носочках и потеряла равновесие. Сердце ушло в пятки. Я наклонился вперёд, вытянув руки, и поймал её скользкое обнаженное тело своим, пока вода лилась на нас обоих.
Ресницы Инди, потемневшие от воды, трепещут, когда она смотрит на меня.
–– Ты поймал меня. Значит, ты сможешь оставить меня на ночь.
Её голубые глаза всё ещё большей частью чёрные, но в её взгляде есть что-то, что пробуждает все защитные инстинкты, которые у меня когда-либо были. Я хочу защитить её от суровой реальности мира за этими стенами, от себя, от Бастиена, от её отца, от неё самой.
Я хочу сражаться с грёбаными драконами ради этой женщины, даже если я один из них.
Но прямо сейчас, со скользкой кожей её обнаженного тела, скользящего по моему, и сморщенными бусинками сосков, прижимающихся к моей груди, я отодвигаю всё это в сторону. Она права: завтра настанет достаточно скоро, и на трезвую голову с утра эта милая и голая Инди исчезнет навсегда.
Каким я буду мужиком, если оттолкну то, что является моим последним шансом побыть в раю?
Глупым. А никто давно не обвинял меня в глупости.
Я скольжу руками вниз по её телу, обхватываю за задницу и прижимаю к себе.
–– Ты такой твёрдый, –– шепчет она. Её глаза снова закрываются, когда она наклоняет голову назад, и вода стекает с её густой копны волос. Её пальцы обвивают мои бицепсы и сжимают, словно проверяя их силу. –– И такой сильный. Достаточно сильный, чтобы разорвать меня на части голыми руками.
Так и вертится на кончике языка обещание, что я никогда не причиню ей вреда, но это было бы ложью. Накопленные мной недомолвки разрушат любое доверие, которое она могла оказать мне, уничтожат любые чувства ко мне. Мне ничего не остаётся как пожелать, чтобы она не потеряла их.
–– Вместо этого я защищу тебя ими, –– говорю я, поднимая её. –– Оберни ноги вокруг моей талии. Я хочу обнять тебя.
Я не знаю, откуда взялся этот приказ, потому что никогда не говорил женщине, что хочу её обнять. Вообще-то, я никогда раньше не хотел обнимать такую женщину. Инди подчиняется. Её ноги скрещиваются на моей заднице, прижимая киску прямо напротив члена. Это чёртова пытка самого совершенного вида.
Больше всего на свете я хочу приподнять её и опустить на свой член. Но речь не о том, чего хочу я. Речь о том, чтобы дать ей то, что нужно ей. Может быть, в каком-то скрытом уголке своего разума я надеюсь, что, если сделаю для неё сегодняшний вечер достаточно хорошим, она не потребует развода и не хлопнет дверью завтра.
Маловероятно.
Но всё же, оптимист во мне решает, что стоит попробовать.
–– Держи меня под водой. Мне так хорошо.
–– Все, что пожелаешь, детка, –– говорю я нежно.
Глаза Инди открываются, и она качает головой.
–– Не используй это неуместное дерьмо на мне. Никогда. –– Она качает бёдрами, потирая клитор о мой член. Это ощущается как самое невероятное наказание, которое она когда-либо могла придумать.
–– Я не могу звать тебя Инди, потому что мы не друзья.
–– Правильно. –– Снова с закрытыми глазами Инди откидывает голову назад и позволяет себе раскачиваться взад-вперёд, попадая волосами под брызги душа. –– Я думаю, у тебя есть варианты: жена, приз, пешка, козырь в рукаве… Какая разница? Очень скоро я буду для тебя никем.