Зик улыбнулся и сделал шаг назад, сначала разорвав зрительный контакт. Его взгляд остановился на блондинке.
— Подержанный товар, — произнёс он, ухмыляясь ей. Затем Зик повернулся ко мне. — Приходи ко мне, бэйба. — Он снова применил ко мне эту медленную манеру разговора. — Когда твой парень решит, что ему нужно что-то новенькое. Ты не такая, как все.
Он кокетливо подмигнул мне, прежде чем уйти со своими друзьями.
Блондинка смотрела на Брандо долгую минуту, прежде чем окинула меня взглядом, а затем ушла со своими друзьями. Думаю, что маленькая девочка, которая, по её мнению, не могла говорить по-английски, не стоила её времени. Она и её группа не ушли далеко.
Брандо некоторое время стоял ко мне спиной, прежде чем сделать глубокий, глубокий вдох, повернуться и потащить меня в безлюдное место.
2
Брандо
Она стояла и смотрела на меня так, словно была обиженной стороной.
Один взгляд на неё, танцующую в танцевальной студии её родителей, и я понял, что с ней будут проблемы, но, чёрт возьми, если бы я не упал в её бездну, я бы всё равно согласился на риск без колебаний. Чем больше времени я проводил со Скарлетт, тем больше понимал, что мои чувства не напрасны – однажды я пожертвую своей жизнью ради неё.
Из всех мужчин в толпе она привлекла одного из самых опасных. Зик не был мальчишкой с улицы. У него были связи. Более того, он жаждал мести, но даже в этом случае он не тронул бы её, если бы не считал, что она стоит его времени – месть или нет. Этот ублюдок хотел бы видеть её в своей постели даже без ненависти, которую он испытывал ко мне. Его враждебность только усугубляла ситуацию.
Однако Зик испортил жизнь не тому человеку. Я бы сломал ему руку за то, что он дотронулся до неё, ещё до конца ночи. Или сделал бы что ещё похуже.
— Ты мог бы рассказать мне об этом. — Скарлетт развела руками, указывая на сцену вокруг нас.
— Такая жизнь недостаточно хороша для тебя, — сказал я. — Тебе не следует быть здесь. — Была причина, по которой я никогда ей не говорил. Я не хотел, чтобы ей стало чертовски любопытно, и она сделала именно то, что сделала. Эта толпа не была сливками общества. Большинство из них были замешаны в делах, о которых я не хотел бы, чтобы она знала, а тем более оказывалась в них замешанной.
— Ха! — Скарлетт засмеялась, но в этом не было ничего смешного. Скорее... в твоё грёбаное лицо. — По твоим словам, ничто, даже земля под моими ногами не достаточно хороша для меня. — Скарлетт подняла ботинок, чтобы доказать свою точку зрения.
Я оглядел её с ног до головы. Скарлетт понятия не имела, насколько чертовски великолепной она была. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. «Красивая» даже не кажется подходящим словом. Она была больше, чем может описать любое слово.
«Русская» красавица, на которую Зик пускал слюни, дошла до меня в мгновение ока, как горящая спичка до сухого куста. Она была другой, грациозной, с экзотическим взглядом. Она была просто сногсшибательна. Её зелёные глаза могли бы принадлежать редкой кошке. Эти ноги в юбке заставляли мой член дёрнуться в штанах. Слово «совершенство» даже близко не подходило.
— Тогда мы на одной волне, — сказал я. Это было чудо, что я стоял так спокойно, как стоял, а не набросился на него и не разрушил что-нибудь. Зика, для начала.
То, что Скарлетт говорила тихо, было двойным чудом. Это было мирное противостояние, почти устрашающее. В моей голове осмелилось промелькнуть слово «зрелое». Пока, – добавил я, потому что я был итальянцем и немного суеверным. Скарлетт была зрелой во многих отношениях, но в других она всё ещё была наивной.
Её глаза сузились почти до щёлочек.
— Если это недостаточно хорошо для меня, то это недостаточно хорошо и для тебя. Куда ты, туда и я.
Каждый мой мускул напрягся до такой степени, что моё сердце сжалось. Когда я ответил, мой голос прозвучал низко и грубо. Слишком грубо. Мне это не понравилось.
— Это чертовски смелое заявление. Говори то, что имеешь в виду, и имей в виду то, что говоришь, Скарлетт.
Ей потребовалось мгновение, но она поняла меня больше, чем я сам себя. Я не намекал на то, что она лжёт. Я бросил ей вызов, чтобы она подтвердила свои слова. Глаза Скарлетт широко распахнулись, прежде чем всё её существо расслабилось, почти смягчилось, сдаваясь. Даже если она не осознавала этого или не признавала вслух, она всегда знала, что принадлежит мне, а я принадлежу ей. С самого начала моя жизнь вращалась вокруг неё. Я почувствовал это в ту ночь, стоя под водопадом снежинок, наблюдая за тем, как Скарлетт танцевала в окне танцевальной студии своих родителей. Тогда я посвятил себя ей. Своей жизнью и своей душой. Как только моё тело отведало вкус её тела, я понял, что жажда никогда не прекратится. Я был бы готов к этому во всех смыслах, и даже в тех, которые не имеют значения.
Не нужно было быть гением или кем-то, кто чувствовал на таком уровне, как она, чтобы понять, что между нами что-то меняется, что-то, что невозможно изменить.
Отношения между нами постоянно менялись, начиная с той ночи. Её жизнь и моя, казалось, скрутились в такой тугой узел, что никто и ничто никогда не сможет его распутать. Иногда это было чертовски болезненно. Иногда это вызывало во мне эйфорию, превосходящую самый высокий из максимально возможных экстазов. Пропасть, которую нужно было закрыть, жаждала близости, тесноты. Она требовала этого.
Скарлетт использовала свой ботинок, чтобы провести невидимую линию между нами – носок её каблука заскрежетал по земле.
— Я... — Она сделала глубокий, глубокий вдох, медленно выпуская воздух. Уличный фонарь освещал её лицо, отбрасываемые им тени ещё больше подчеркивали её выступающие кости. — Не призывай меня покинуть тебя или отказаться от следования за тобой; ибо куда ты пойдёшь, туда и я пойду, и где ты остановишься, там и я остановлюсь. Где ты умрёшь... — Она тяжело сглотнула, её тонкая, изящная шея напряглась от почти насильственного движения. Я почти видел, как сильно бьётся её сердце, заставляя ткань над ним трепетать с каждым ударом, как бабочка бьётся о клетку. — ... умру и я, и там меня похоронят. Куда бы ты ни пошёл, Брандо Фаусти, я пойду туда же за тобой. Моё слово так же хорошо, как твоя кровь.