Глумливое веселье на лице Грена вспыхнуло ярким гневом, и клинок блеснул сталью в его руке.
- Он не убьет его, нет? - Ниэлло похлопал Сорграда по плечу и в беспокойстве наморщил лоб. - У меня будет куча хлопот с поисками другого клоуна, знающего эту роль, ведь праздник уже начался.
Сорград не ответил, а я следила за дракой. Вадим двигался теперь осторожнее, поглядывая на нож в руке Грена. Горец подходил ближе, его глаза светились бледно-голубым огнем, слабая улыбка изгибала уголки рта. Он наслаждался, а у меня душа ушла в пятки: таким он был опасным. Вдвоем они кружили по двору, загребая ногами тростник и сор. Вытянув руки, Вадим через каждый шаг нащупывал сзади столы и скамьи. Грен, ловкий, как кот, следовал за ним по пятам.
Узара что-то досадливо пробормотал.
- Мы не можем это остановить?
- У тебя ничего не получится, и если ты испортишь Грену потеху, то станешь врагом на всю жизнь.
Маг так и замер с открытым ртом, не зная, как выразить в словах свои вопросы. Я покосилась на Сорграда, дабы удостовериться, что он готов вмешаться. Он - единственный, кто мог теперь остановить Грена и не дать ему убить этого идиота.
В ту же минуту жирное лицо Вадима смялось от злобной хитрости. Он медленно продвинулся вокруг стола, где в луже соуса лежали бараньи кости. Схватив резную вилку, клоун ринулся на Грена, при этом свернул в сторону, чтобы оставаться вне досягаемости его ножа. Чего Вадим не ожидал, так это что Грен мгновенно перебросит нож в другую руку, а шаг вбок выведет его из-под опасности прямо к незащищенной спине толстяка. Нож сверкнул в свете ламп, мелькнув так молниеносно, что глаз не уловил его движения, а ведь я следила за ним, зная этот прием из прошлого.
Боль и возмущение слились в крике Вадима, кровь засочилась у него меж пальцев, когда он схватился за рану в плече. Пошатнувшись, толстяк потрясение уставился на Грена, а тот широко ухмылялся, держа кинжалы уже в обеих руках. Вадим выронил оружие из ослабевших пальцев - он не первый увидел свою смерть в ясных глазах горца.
- Ниа мер эз! Алз вергет. - Отрывистый приказ Сорграда на Горном языке рассек напряженную тишину.
Огонь на лице Грена угас. Он озадаченно посмотрел на брата, потом на Вадима, словно видел его впервые в жизни. Я тихо выдохнула от облегчения.
- Думаю, ты должен извиниться перед дамами, приятель. - Голос Сорграда звучал добродушно, но блеск в его глазах говорил иное.
Вадим скривил губы и глубоко вдохнул, собираясь ответить какой-то дерзостью.
Ниэлло шагнул к сцене и опасливо поклонился Грену, благоразумно держась подальше от его ножей.
- Хватит, Вадим. Ты свой урок уже получил, так что иди отсюда и приведи себя в порядок.
Даже не помню, чтобы я когда-нибудь слышала такую властность в голосе Ниэлло, но она определенно заставила Вадима повиноваться. Клоун выпрямился и сплюнул кровавую слюну в тростник у ног Грена. Провожаемый враждебными взглядами, он в полной тишине покинул двор; никто не предложил ему даже носового платка, чтобы остановить кровотечение.
Едва Вадим повернулся спиной, как девица Келти подскочила к Грену, предлагая ему вино, и нежно приложила смоченную тряпку к впечатляющему синяку у него на скуле, который быстро темнел под белой кожей. Горец убрал кинжалы в ножны и кротко принял ее помощь. Келти бросила хозяйский взгляд на остальных танцовщиц, и тем пришлось довольствоваться поддержкой, оказываемой Лалле. Они повели ее, хнычущую, обратно в трактир. Грен подмигнул мне над плечом Келти, давая понять, что силы его далеко не исчерпаны.
- Пошли, Узара. Пора спать. - Я встала и дружески обняла Сорграда. Приходите к нам завтра утром.
- Придем, первым делом. Как только встанем. - Сорград не сводил глаз с прежней героини, которая нетерпеливо смотрела в спину Ниэлло, пока тот оправдывался за драку перед хозяином трактира.
- Идем, Узара.
В полном замешательстве маг последовал за мной наружу и молчал всю дорогу до нашей гостиницы, не проронив ни звука, даже когда мы поднимались по лестнице в свои спальни.
Глава 2
Я услышала эту песню еще юной новобрачной, когда когорта моего мужа стояла в Селериме для защиты города. В Равноденствие и Солнцестояние на речных островках собирались группки людей - несомненно, потомков Народа Равнин. Из этой их песни ясно, что Аримелин дарует свои сны всем племенам на протяжении бесчисленных поколений.
К тебе, богоизбранная Сэл Ар'Имела,
Все упования обращены.
Мудрость твоя не знает предела
Так ниспошли ее в наши сны.
В водах твоих токи жизни сокрыты,
Вторят леса твои вздохам любви.
Будут любовники плодовиты,
Если их примешь в объятья свои.
Тех храбрецов, что пали в сраженье,
Вечным покоем ты осени;
Дай очищающее забвенье
Тем, чьи наполнены горем дни.
Благословения Сэл Ар'Имелы
Всяк в этом мире подлунном ждет:
И всемогущий, и кроткий, и смелый,
Кто нынче пришел и кто завтра уйдет.
Селерима, Западный Энсеймин, Второй день Весенней ярмарки, утро
- Вряд ли они придут.
Узара подошел к окну и в третий раз после вторых курантов дня выглянул на улицу. Внизу селеримцы тащились домой после ночных кутежей или отправлялись торговаться на ярмарочной площади.
Я взяла себе отличного белого хлеба и пахнущего лавандой меда, очищенного от каждой крупинки сотов. Утро не то время, чтобы налегать на жирное или острое.
- Сорград сдержит слово, - заявила я, облизав липкие губы. - Даже если он решил не помогать нам.
Узара поднял кружку легкого пива, но снова поставил ее, так и не отпив.
- Думаешь, они не станут помогать?
- Понятия не имею, - рассердилась я. - По-моему, шансы по большей части равные, но Сорград еще задаст кучу вопросов, прежде чем согласится работать на магов.
- Сорград думает за них обоих? - усмехнулся Узара.
- Ты лучше будь повежливее, - предостерегла я. - Горные Люди вовсе не пещерные жители с каменными черепами и в медвежьих шкурах, как и Лесной Народ - не беспечные певцы, живущие на орехах и ягодах. Успокойся и ешь свой завтрак. Наверняка они вчера поздно легли.