— Но это правда, Перси. Парень просто обычный преступник.
— Не понимаю, как ты можешь так говорить, старина, — ответил Перси, тонкий и гибкий юноша с белокурыми волосами и близко посаженными глазами. — Он принят везде, ты же знаешь. Кто-то сказал, он привез с собой мешки денег.
— Ну, не знаю. А я думаю иначе. Он это все украл. Я разговаривал с одним типом, вчера вечером. Он сказал, что у его кузена есть друг, только что вернувшийся из Индии. Тот говорит — все там знают, что Локридж обзавелся начальным капиталом, присвоив прибыли компании, куда был взят на работу.
— Нет!
— Да! А потом он добывал дукаты, занимаясь грязными делишками. Я даже слышал, что он замешан в работорговле.
— Ну что ж, — задумчиво проговорил Перси. — Думаю, тут нечего удивляться. В конце концов, разве он не покинул дом несколько лет назад при весьма туманных обстоятельствах! А сам я слышал…
Их голоса затихли — они ушли уже довольно далеко от Лайзы, и несколько минут она стояла неподвижно там, где спряталась. Она была словно во сне. Ее пальцы сжались в кулаки, и ее просто трясло от ярости. Ей захотелось закричать им вслед, отрицая все, что она только что услышала. Как они смеют — парочка безмозглых прощелыг, чьи мысли вертятся только около фасонов их одежды, — как они смеют лить грязь на человека, которому они недостойны даже сапоги чистить! От кого они услышали такую чудовищную ложь, гадала Лайза в отчаянии и страхе. Кто состряпал эту мерзость? Кто может распускать такие подлые слухи про Чада? Грязные сделки… Работорговля! Господи, если такие сплетни пойдут и дальше и если им поверят, то он — конченый человек.
Она ходила взад и вперед в сильном возбуждении, и мысли ее путались от гнева. Опять все сначала! Те же подлые слухи, которые много лет назад изгнали его из Англии, закопошились снова. Кто же это, кто?
— Ах вот вы где, Лайза! — Это был Джайлз, смеющийся и запыхавшийся. Он слегка обнял ее за плечи. — А я вас повсюду искал. Зачем это вы… О Боже, что это с вами, дорогая? — спросил он с явной тревогой, когда заметил ее бледность и слезы, блестевшие у нее на глазах.
— Это… нет, ничего. Джайлз, вы слышали что-нибудь… какие-либо разговоры о Чаде — с тех пор как он вернулся?
Джайлз выглядел ошеломленным.
— Нет, конечно нет. В сущности, всегда что-то болтают, но кому до этого дело? Никто не станет воспринимать сплетни всерьез. Так что же произошло, дорогая?
Считанные секунды Лайза колебалась, а потом одним залпом выпалила все, что случайно подслушала. Она жестом указала на одного из молодых людей, которые стояли и беседовали неподалеку от них. Рот Джайлза сжался крепче, когда она закончила.
— А-а, это Чарли Саммерсби. От него этого следовало ожидать. Эта молодая змея никогда не скажет ни о ком ничего хорошего. — Он опять повернулся к Лайзе. — Вы сами знаете, я никогда не был близким другом Чада Локриджа, и Бог видит, — он улыбнулся ей красноречивой улыбкой, — у меня не было причин любить его, но все же я считаю себя его другом. Пойдемте.
К изумлению Лайзы, он схватил ее за руку и потянул за собой. Он тронул Саммерсби за плечо.
— Можно вас на два слова, Чарли? — спросил он.
Молодой человек обернулся к нему, Джайлз схватил его руку и заставил отойти на несколько шагов в сторону.
— Насколько я понял, — сказал Джайлз, лицо его было очень близко к лицу Саммерсби, — вы обсуждали моего друга — Чада Локриджа.
Глаза Саммерсби широко раскрылись.
— В чем я виноват? — пробормотал он протестующе.
— Меня интересует — откуда вы взяли информацию, которой вы так живо делились?
— Ах… — Молодой человек потупился. — Я… я не знаю. Так… одна компания. Да, я был вчера вечером в компании друзей, и его имя всплыло в разговоре.
— А кто-нибудь из ваших друзей представил точные доказательства оскорбительных заявлений, брошенных в адрес мистера Локриджа?
— Нет, но…
— Тогда на будущее, — произнес Джайлз очень мягким голосом, — предлагаю вам прекратить распространять то, что может быть названо только грязными слухами. В сущности, сегодня вы дали повод мистеру Локриджу для судебного иска, который ему, возможно, следует возбудить против вас, чтобы опровергнуть ваши патетические жалобы и претензии.
Чарльз Саммерсби побелел, потом залился пунцовой краской. Он ничего не ответил, а просто попятился от Джайлза, словно его ударили, пробормотал что-то невнятное и затем убрался прочь.
Лайза повернулась к Джайлзу, глаза ее сияли.
— О, Джайлз, вы сделали такое хорошее дело!